Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы - [6]
Ведь точно таков и российский жилищный бум. Вот, скажем, в 2005-м петербургская компания ЛЭК рекламировала жилой комплекс «Серебряные зеркала». Разумеется, «элитный» (о, сладость терминов животноводства!). Тогда в недостроенных «Зеркалах» «однушку» можно было купить за $35 тысяч. В 2006-м те же квартиры стали стоить 40, потом 70, потом 140 тысяч, причем не на первичном рынке (застройщик уже все распродал), а вторичном, и дорожал именно сверхтовар, а не квартиры, потому что «Зеркала» не были достроены ни в 2006-м, ни в 2007-м, ни в 2008-м (ЛЭК в это время уже рекламировал новый «элитный» комплекс, «Граф Орлов»). Боюсь, эти сверхквартиры не станут квартирами и в 2009-м, и в 2010-м, потому что для превращения их в жилье надо расчистить стройплощадку, пустить лифты, навесить двери, установить унитазы и т. д. Год-другой точно пройдет.
Дело не в ЛЭК – примерно так вели себя все российские девелоперы. Все торговали сверхтоваром, являвшимся, если разобраться, полуфабрикатом.
Теперь, когда змея сожрала не только хвост, но и голову, когда стройки встали, все обсуждают: насколько должны упасть цены, чтобы начать говорить о «выздоровлении «рынка?
Так вот: рынок выздоровеет не тогда, когда упадут цены. А тогда, когда застройщики, во-первых, станут предлагать (как во всем мире) действительно квартиры, куда можно сразу въезжать с ребенком, кошкой и диваном – а не голые инвестиционные метры в периметре голых стен. А во-вторых, когда деньги покупателя будут идти действительно на его жилье, а не на перекредитование новых строек.
Суммарно это будет означать как исчезновение квартирного сверхтовара, так и превращение России из сверхдержавы просто в пригодную для жизни страну.2009
ВИП-ИНФИЦИРОВАННЫЕ
Мой знакомый, успешный и циничный бизнесмен, еще лет 10 назад посмеивался, если я затыкал уши при рекламе какого-нибудь «ВИП-отдыха» или «элитного» стирального порошка. «Ты, Дима, мешаешь нам забрать у людей деньги, которые они платят не за порошок, а за то, что мы их сделали на минуточку принцами и принцессами, то есть позволили сыграть в элиту».
Мои жалкие возражения, что термин «элита» имеет отношение к спариванию крупного скота под руководством зоотехника, отметались с ходу: знакомый доверял рекламистам, призывавших простаков «окунуться в изысканный респект вип-парфюма в элитном бутике». Дела шли неплохо. Респект парфюма раскупали.
Правда, в набирающем обороты вип-инфицировании России меня сильно смущали две вещи. Во-первых, получалось, что вип-статус можно купить, в то время как подлинный статус – штука непродажная. Звезды поднимаются по красным фестивальным дорожкам не потому, что их места в зале проплачены, а потому, что над их игрой смеется или плачет весь мир. И желанный гость усаживается в красный угол, потому что любят его, а не его кошелек. То есть у нас под видом элиты и випа втюхивалось что-то противоположное.
Второе же – смущало отсутствие счастье на лицах вип-покупателей. По идее, новоявленные принцы на балу жизни должны были наслаждаться и радоваться появлению получившей вип-статус Золушки. Однако они щурились исподлобья, и даже владельцы «мерседесов» вели себя так, как будто в полночь их тачки превратятся в тыквы.
Много чего элитного я за последние годы перевидал: элитную гречневую крупу, элитную туалетную бумагу и даже элитную могилу на элитном кладбище. Но недавно встал в тупик, когда в прачечной меня спросили, желаю я обычную стирку или же «вип». «А что такое вип-спирка?» – спросил я в потрясении, и получил незамедлительный ответ: «Это когда стирают не со всеми, а отдельно».
И я прозрел. Знаете, что такое российский элитный статус? Это не когда ты вместе с Золушками или с принцессами, а когда отдельно ото всех, как в элитной могиле. И холодно тебе от многопудья мрамора, и плохо, и кричишь, да не слышит никто – потому что ты сам сюда напросился.2009
НИ СТЫДА, НИ СОВЕСТИ
Мой пасынок вторые – нет, кажется, уже третьи – сутки сидит в «Шереметьево». В Стамбуле его ждет девушка: романтическая поездка, новый, черт его побери, год. В «Шереметьево» – настоящий ад, нет ни вылетов, ни прилетов, информации ноль, от «Аэрофлота» никто не выходит, что делать, никто не знает, спят на полу, цены в кафе адовы, люди стучат ящиками по полу и готовы сорвать злость на ком угодно.
Срывают.
Вот, депутат Оксана Дмитриева, также застрявшая в «Шереметьево» (там многие, кстати, избранники застряли – например, вице-спикер Светлана Журова; она еще и с детьми) – Дмитриева, чуть не матерясь, рассказывает, что из шереметьевского ада полупустым вылетел в Петербург борт с Борисом Грызловым. Пресс-служба Грызлова это опровергает, но кто этой службе верит? Напротив, все верят, что любой высший путинский чиновник, случись нужда, легко пойдет по головам. И хоть женским, хоть детским. Я же говорю: страсти кипят, срывается злость.
Я сам с трудом сдерживаюсь, хотя сижу в теплой квартире с едой, водой, интернетом. Но я опытный путешественник. На задержки, опоздания и отмены сам не раз попадал. В Риме как-то мой самолет, едва взлетев, пошел на посадку, и рейс был отложен на сутки. В прошлом году вместо Ростова меня посадили в Краснодаре, где, как кукушка в часах, каждые три часа объявляли о задержке еще на три часа, и через девять часов мы выбили себе заселение в гостиницу барачного типа с названием «Вахтовик», в которой, если вы думаете, что в номерах не было душа, то ошибаетесь. Душа там не было на всем этаже. А месяц назад я почти сутки не мог вылететь из Волгограда из-за плотного, как кисель, тумана. И еще у меня были проблемы с вылетами в Испании, Ирландии, Англии, и многократно – в России. Плюс этим летом я попал в недолгий – слава богу! – петербургский блэкаут, и понял, что это значит: нет света, нет воды в сортире, не работают бензоколонки, минералки не добыть – кассы не пробивают.
«…Если первый том этой книги – «По России» – откровенно рассчитан четыре вполне определенные категории читателей (чувствительные к описанию своих регионов немосквичи; журналисты; исследователи современной России; мои поклонники), то этот том я готов выпустить в люди вообще.Потому что всегда есть люди, которым интересно, что пишет о стране, в которую они собираются, или в которой побывали (или в которой подзадержались – порою на всю жизнь), профессиональный журналист.В этом томе собраны мои заметки о некоторых проблемах – начиная с прав супругов в гражданских браках и заканчивая законностью употребления галлюциногенных грибов, – которые решаются вне России, но на которые я смотрю применительно к России.Больше всего текстов в этой книге имеет отношение к Великобритании (какое-то время я жил и работал в Лондоне на BBC World Service), однако своя доля внимания уделена Белоруссии, Бельгии, Германии, Испании, Италии, Кипру, Китаю, Нидерландам, Норвегии, ОАЭ, США, Украине, Финляндии, Франции, Швеции…».
Дмитрий Губин – журналист, колумнист, теле– и радиоведущий, блогер, публицист, а по мнению некоторых, и скандалист, поскольку чего-чего, а ехидства ему хватает. Работал в «Огоньке» легендарных перестроечных лет; ругался с Собчаком в телеэфире; интервьюировал Горбачева, Зюганова, Явлинского, Жириновского; был главредом глянцевых журналов; вел телешоу с Дибровым; после гневных филиппик в радиоэфире запрещался на всех федеральных теле– и радиоканалах и все время писал (и сейчас пишет) очерки о том, что составляет основу русской жизни, – о том, как бодаются люди со своим же собственным государством.В книгу «Налог на Родину» вошли тексты, опубликованные с 2008-го по 2011 год в журнале «Огонек».
Эта книга – социальный травелог, то есть попытка описать и объяснить то, что русскому путешественнику кажется непривычным, странным. Почему во Владивостоке не ценят советскую историю? Почему в Лондоне (да, в Лондоне, а не в Амстердаме!) на улицах еще недавно легально продавали наркотики? Почему в Мадриде и Петербурге есть круглосуточная movida, толпа и гульба, а в Москве – нет? Отчего бургомистр Дюссельдорфа не может жить в собственной резиденции? Почему в Таиланде трансвеститы – лучшие друзья детей? Чем, кроме разведения павлинов, занимается российский посол на Украине? И так – о 20 странах и 20 городах в описаниях журналиста, которого в России часто называют «скандальным», хотя скандальность Дмитрия Губина, по его словам, сводится к тому, что он «упорядочивает хаос до уровня смыслов, несмотря на то, что смыслы часто изобличают наготу королей».
«…Эта книга не рассчитана на (прости, господи!) широкого читателя.Потому что мало кому интересны публицистические тексты после того, как они однажды опубликованы (тут как с потерей девичьей невинности в XIX веке).А эта книга объединяет именно такие потерявшие невинность тексты, к тому же отобранные по формальному признаку: действие в них – за исключением «Москва – куриная нога» – происходит вне Москвы.Однако такие тексты могут быть интересны читателям нескольких категорий. Во-первых, немосквичам, которым интересно, что про их Иваново (Питер, Волгоград, Краснодар) наплел этот Губин.
Обозреватель «Огонька» Дмитрий Губин, ехидно фиксирующий, как Россия превращается в страну вотчинной автократии, зафиксировал сначала в своих текстах редакторские замены имени «Владимир Путин» на слово «государство», затем отказ публиковать тексты даже с «государством», а затем и предложение уволиться из журнала. Уволившись, он восстановил и собрал вместе сокращенные, измененные и отклоненные тексты, подведя черту и дав соответствующее название книге.
Эту книгу можно назвать путеводителем по миру радио и телевидения. Автор, известный журналист, теле– и радиоведущий, раскрывает секреты медийной «кухни», скрытой от зрителей и слушателей: как строится работа ведущего, как выбирают гостя в студию, как придумывают тему эфира, что можно говорить, а что категорически запрещено. Как понять, кто твой слушатель и что именно сейчас может быть ему интересно. Как работать в ситуации стресса, когда происходит «Норд-Ост» или 11 сентября, а ты в шоковом состоянии у микрофона должен это событие освещать в прямом эфире.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.