Русский Париж - [12]
— Эй, месье прохфессора-академихи!.. Их сиятельство требует вас!..
Повторять не пришлось. Студенты Андрюха Большой и Андрюха Маленький тут же появились на пороге.
— Усаживайтесь, господа, — улыбнулся Кантемир и подал знак лакею удалиться.
Он снова улыбнулся, но уже не гостям, а — своим мыслям: «Сейчас, как обычно, Павлуша прикроет за собой дверь и станет подслушивать…».
Кантемир не чувствовал ни раздражения, ни обиды: «Пусть слушает…».
— Ну, как освоились в Париже, господа студенты?
— В таком городе и чурбан не заскучает! — весело отозвался Андрей Большой. — Приросли к французской столице, — будто сто лет в ней обитаем…
— Вот только времени и денег не хватает… — добавил его товарищ.
Кантемир хитро взглянул на гостей:
— Учитесь властвовать над своими страстями и желаниями — и время станет к вам щедрей. Ну а насчет денег… Будем надеяться, что Петербург вскоре исполнит обещанное…
Заметив, как студенты обменялись многозначительными взглядами, Антиох Дмитриевич деловито поинтересовался:
— Нет ли каких притеснений со стороны университетского начальства?
Гости снова переглянулись.
— Особо не обижают, — заявил Андрюха Большой. — У Сорбонны — свои законы. Не приладишься к ней — сомнет, а покорно ляжешь под нее — сожрет.
Андрюха Маленький ткнул приятеля кулаком в бок и виновато пояснил Кантемиру:
— Простите, ваше сиятельство. Напарник мой не обтесал еще язык. Ведь прямиком: из Рязани — да в Париж, и безо всяких академий по дороге…
Кантемир усмехнулся:
— А где же ваш третий?
Студенты стушевались.
Но Андрюха Большой тут же признался:
— Васька? Да пару дней назад чуток зашибли его…
— Как это случилось? — насторожился Кантемир.
— Пошел, исключительно с научной целью, обследовать ночной Париж, а на него орава навалилась. Ничего, отбился… Еще день-два отлежится и снова за науку примется, — пояснил Андрюха Большой и вопросительно взглянул на приятеля: не сболтнул ли послу чего лишнего?
Кантемир снова усмехнулся:
— Это же с какой научной целью он отправился в одиночестве разгуливать по ночному Парижу?..
Студенты смиренно склонили головы и ничего не ответили.
— Вижу, решили не выдавать товарища, — после минутного молчания продолжил Антиох Дмитриевич. — С одной стороны, похвально, с другой — чревато многими бедами. Париж любит вольность, но не терпит пренебрежения к себе. Коль есть возможность от познаний науки отдохнуть, — веселитесь. Однако помните слова почтенного Мопертюи: «Париж все видит, все слышит, все помнит»…
— Мы тоже кое-что видим, слышим и помним, ваше сиятельство, — оживился вдруг Андрюха Большой. — Вчера на бульваре, у Нового Моста, было гуляние. Из-за неладной погоды народу явилось немного.
— Зато все с радостью кинулись в объятия Бахуса, — подхватил Андрюха Маленький. — Кюршель и Мишо выставили несколько бочек вина, а уж бутылок — не сосчитать. Добрая половина гуляющих скрывалась под масками. Ну и мы тоже решили не выделяться в толпе. Хоть и веселились, а разум не теряли. Приметили вдруг невдалеке от моста розовый портшез. А в нем — мадам под маской.
— Скорее, мадемуазель, — поправил Андрюха Большой. — Слуги поставили портшез на землю, а незнакомка так и осталась сидеть. Мы тут же смекнули: не гулять прибыла мадемуазель, а с кем-то встретиться. Вскоре подскочил к ней кавалер, тоже в маске. Тут-то она поднялась, и они отошли от портшеза. Видимо, чтоб слуги не услышали разговор.
— На воркующих голубков незнакомка и незнакомец не были похожи, — подхватил Андрюха Маленький. — Толковали поспешно и то и дело озирались. Вот и стало нам любопытно, о каких делах в разгар веселья беседует эта парочка. Всего не услышали. Чтобы не вспугнуть, шагах в десяти остановились от них и пьяными прикинулись. А между собой принялись лопотать на латыни.
— Заговорили б по-французски, они бы враз поняли, из какого мы отечества, — пояснил Андрюха Большой.
— И что же удалось выяснить? — нетерпеливо перебил Кантемир.
Студенты нерешительно замялись.
— Ну, не робейте! — приказал Антиох Дмитриевич.
— А толковали они о вашей особе, ваше сиятельство, — наконец ответил Андрюха Большой.
— Вот как?.. Среди уличного карнавала обсуждать иноземного посланника? Странно… Очень странно… — Кантемир кивнул собеседникам: — Продолжайте!
— Злодейство замыслено!.. — выпалил Андрюха Маленький и тут же поправил себя: — Нет… Злодейство уже совершено. Какой-то месье Леброн еще прошлым летом на балу в Тюильри поднес вам отравленное вино…
— Наверное, они назвали фамилию не «Леброн», а — «Лебрен», — поправил Кантемир. — Помню такого. Он состоял при кардинале и первом министре Флёри и выполнял его тайные поручения. Но в прошлом году Флёри скончался, и Лебрена с той поры я больше не встречал…
Антиох Дмитриевич задумался, взглянул куда-то мимо студентов и поинтересовался:
— Так почему же яд не подействовал?
Те снова переглянулись.
— Об этом парочка под масками не обмолвилась… Заговорили вроде бы о другом, — неуверенно ответил Андрюха Большой. — Месье сообщил, что Лебрен приказал разбудить тарантула… Так и сказал. И с его слов, сделать это надо не один, а несколько раз. Лишь тогда, дескать, ядовитая тварь проснется и убьет намеченную жертву. Кавалер передал мадемуазель какую-то вещицу, завернутую в платок. На том они и расстались.
