Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает - [87]
Яковлев попытался организовать ответ письму одиннадцати. Симонов с трудом собрал шесть подписей членов правления союза писателей под ответом на письмо одиннадцати через тогда контролируемую евреями «Литературную газету». Но письмо развалилось, не дойдя до печати. Мы поработали с русскими писателями, которых Симонов попытался соблазнить на русофобию. Открыли им глаза, и они разобрались.
Бой же в закулисе разгорелся не на шутку, и отчаянные столкновения шли с попеременным успехом.
7. Русские ослушались!
Русские не только не сдались, «безмолвствуя», на милость победителя, как было привычно заведено в советское время, к но — дерзко опубликовали свой Русский
Манифест — «О ценностях относительных и вечных», блестяще написанный Сергеем Семановым. Я уже подробно говорил о нем во «Введении» к этой книге. Здесь лишь добавлю, что все мы понимали, что таким Манифестом бросаем вызов уже даже не Хромому Бесу Яковлеву, а всей коммунистической идеологии. Требуем коренного пересмотра ее принципов. Поднимаем свое Русское Знамя и громогласно объявляем, что готовы насмерть сплотиться под ним.
Впечатление, которое произвел «семановский» манифест (так его довольно быстро прозвали и в наших, и в «их кругах»)* было огромным. Последовательно по логическим темам, манифест охватывал всю панораму общественной жизни страны, брал все болевые точки. И спокойно, доказательно, заглядывая в прошлое и показывая, как оно может, если уметь им гордиться, плодотворно работать на современность, обозначал путь, по которому мы, русские, хотели бы, чтобы наше общество развивалось и державно укреплялось. Многие вслух говорили (и даже в высоких партийных кругах, на уровне помощников Демичева, Суслова, Черненко, самого Брежнева), что, мол, вот так, в такой проникновенной, спокойно объяснительной манере на уровне «столыпинской» патетики надо бы готовить для генерального отчетные доклады на съездах. А то, мол, наш яковлевский отдел пропаганды только руками умеет размахивать и ярлыки клеить. А тут программа просто и ясно, без иностранных слов подана — и кто враги и кто друзья и что делать всем сразу, по крайней мере, совершенно понятно. И я подозреваю, что от помощников такая оценка «манифеста» шла не по их собственной инициативе.
А вот кто буквально взбесился, так это «яковлевская свора», пытавшаяся монополизировать «голос партии».
Те аж на стенку полезли: — в этих «русских клубах» уже для партии готовую разработанную программу подносят на блюдечке с голубой каемочкой?! Ленина бы на эту шовинистическую великорусскую шваль. Он бы им дал, как партию учить. А с нашим Вторым Ильичем разве когда будет идеологический порядок.
«Русский манифест» резко изменил политическую атмосферу в обществе. До этого в статьях Чалмаева, Лобанова было, как выразился А.И. Солженицын, в памфлете «Бодался теленок с дубом», действительно нечто вроде нечленораздельного русофильского «мычанья» — праведного, но несколько забитого. С фигой в кармане. Как бы дерзящего из-под полы. А тут уже вполне четкий и уверенный вдруг голос прорезался. Мы уже не жаловались, не вздыхали, не скулили, мы четко формулировали нашу программу и не боялись, что хуже «них», хуже какого-нибудь липового доктора наук из Отдела пропаганды Яковлева знаем свою историю. Да и про «вооруженность классиками» не забыли. Четко показывали, что В.И. Ленину с Л.Д. Троцким знаем цену.
Сергей Семанов, как князь Святослав иудейским хазарам, гордо и уверенно послал «яковлевцам» бересту «Иду на вы».
И не надо подозревать нас, что мы поступили так спонтанно. От отчаяния. Вышли навстречу противнику на бруствер со знаменем, потому что уже решились на всё. Нет, мы верили в себя и решили воевать по всем правилам современного полководческого искусства. Не даром Сергей Семанов написал несколько книг о выдающихся русских полководцах. Мы использовали военную науку.
Скажу честно про себя. Я понимал, что рискую головой, что будут долго и — самое страшное: тихо! за кулисой! — бить. Но надо спасать Русскую Идею, и я, используя все сугубо профессиональные познания и всю самую свежую закрытую информацию, обнародовал на страницах «Молодой гвардии» (1970, № 3) программно-теоретическую статью с вызывающим заголовком «Силуэт идеологического противника». Я не говорил о наших ценностях — это предстояло фундаментально сделать Семанову. Я лупил из всей силы по «их» ценностям — по их окопам. Эта была артподготовка перед наступлением — артиллерийское обеспечение Русского Манифеста.
Уже в названии стояло «силуэт» — еще даже до «Русофобии» Шафаревича. Но мы подстраховались. Статья начиналась с цитаты из «работы» члена Политбюро, второго секретаря — по идеологии Суслова, а заканчивалась цитатой из «работы» Кандидата в члены Политбюро — рабочего секретаря по идеологии Демичева. Так тогда было принято, и они, зная меня, бегло «проглядели» статью до публикации и дежурно согласились. Мол, валяй! Тем более, что статья была замаскирована под развернутую рецензию на две «опробированные» книги Марушкина и Кортунова, только что выпущенные «Наукой» и «Политиздатом». Они решили, что это очередной «барабан».
Автор книги, в брежневские времена входивший в партийную номенклатуру, рассказывает о деятельности внутри КПСС группы русских патриотов, которые боролись с антигосударственными элементами в партийном аппарате. Последние уже тогда готовили ползучий переворот, позже получивший название «перестройка».Не вина, а беда русской «партийной разведки» в том, что у неё не хватило сил для борьбы с внутренними врагами СССР, облечёнными высокими полномочиями…
Положение советских евреев в брежневскую эпоху до сих пор вызывает горячие споры между историками. Одни считают, что в этот период евреи постепенно заняли господствующее положение в важнейших сферах государственной жизни; другие историки утверждают, что евреи, напротив, были гонимы и ущемлены в своих правах.
Двести пятьдесят дней длилась героическая оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны. Моряки-черноморцы и воины Советской Армии с беззаветной храбростью защищали город-крепость. Они проявили непревзойденную стойкость, нанесли огромные потери гитлеровским захватчикам, сорвали наступательные планы немецко-фашистского командования. В составе войск, оборонявших Севастополь, находилась и 7-я бригада морской пехоты, которой командовал полковник, а ныне генерал-лейтенант Евгений Иванович Жидилов.
Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.