Русский октябрь. Что такое национал-большевизм - [48]

Но рано или поздно она истощится, это лишь вопрос времени. И к тому старому нет возврата: не течет обратно река времен, и не помогут модернизированные католики, не спасут и Конфуции в веленевых переплетах. Не вернуть прежней органичности, не воскресить уходящей культуры. Эстетам остается любоваться пейзажами заката:

Помедли, помедли, вечерний день,

Продлись, продлись, очарованье!..[79]

Пессимисты готовы служить панихиды за упокой человеческого рода. «Позитивизм, – писал В.В. Розанов, – философский мавзолей над умирающим человечеством» («Осенние листья»). Кризис Европы расширяют, таким образом, до краха всей нашей планеты, до биологического вырождения человеческой породы, или, по меньшей мере, до заката белой расы. Вспоминаются «Три разговора» Вл. Соловьева. Трудно здесь отличить субъективную фантазию от вещей интуиции. Будут преувеличения, будут ошибки. Есть, конечно, и обратное: «ничего особенного не случилось, по-прежнему весело вьется вперед гладенькая дорожка прогресса». Но, думается, верно одно: только какой-то новый грандиозный духовный импульс, какой-то новый религиозный прилив – принесет возрождение. Возможен ли он? Придет ли он? Каков он будет? Кто знает, кто скажет?.. Перечтите замечательные размышления проф. Виппера о «возврате к средневековью»[80]: они помогут вам ощутить всю иррациональность проблемы, осознать всю неразрешимость ее для современного поколения. Если бы вы спросили образованного римлянина упадочной эпохи, как возродить шатающееся общество, мог ли бы он вам ответить? Религиозные взлеты не выдумываются, а рождаются в душах, рождаются в крови: совершается «окрыление крови» (А.Белый).

И великая мировая война, нами пережитая, не сохранится ли в памяти далекого потомства как первая страшная, предсмертная судорога старой Европы, подобная великим потрясениям начала нашей нынешней эры, обозначившим собою рубеж античности и средних веков?..

О РУССКОЙ НАЦИИ [81]

1

Нашей эпохе суждено, по-видимому, бурно оживить национальный принцип, начало «самоопределения народов». Повсюду в мире – национальные движения, брожения, стремления. Рядом с процессом международного объединения, повелительно диктующегося множеством неотвратимых сил современной жизни, рядом с растущей «взаимозависимостью» государств – совершается оформление и кристаллизация национальных идей. Параллельно интеграции идет дифференциация. Достаточно вдуматься в идеологию послевоенных трактатов, или хотя бы в современную трансформацию Великобританской Империи, объявляющей себя «свободным сообществом наций», чтобы убедиться в этом.

История ставит вопрос о нации в порядок дня. И естественно, что каждая нация хочет достичь самосознания, познать себя, как нацию, оправдать свое бытие перед лицом истории. «Много званых, но мало избранных»[82] – сказано в Священном Писании. Каждому хочется оказаться в числе избранных, заслужить право на избрание.

Та же проблема – познай себя! – стоит ныне и перед русской нацией, перед Россией. События последнего десятилетия особенно обостряют русский вопрос. О России повсюду говорят больше и громче, чем когда-либо. Как бы не относиться к текущим событиям русской истории – нельзя никак отрицать их значительности и глубочайшей содержательности.

В ряду различных откликов на эти события обращает на себя особое внимание утверждение, провозглашенное недавно в колумбийском университете одним из самых выдающихся европейских ученых нашего времени – французским государствоведом Л.Дюги. Это утверждение разрешает вопрос чрезвычайно радикально. Оно гласит:

Россия не нация. Россия еще далеко не вступила в национальную стадию своего бытия. Россия есть куча населения – не больше[83].

2

Нам, русским, такое утверждение представляется достаточно неожиданным. Но оно принадлежит не какому-либо рядовому журналисту патриотической французской газеты, старающейся побольнее задеть Советскую Россию за ее нежелание платить старые долги и за ее преждевременный выход из войны. Его высказывает авторитетный деятель науки, профессор с мировым именем. Тем необходимее серьезно взвесить и проверить его аргументацию. Да и методологически не бесполезно посчитаться с отрицанием и сомнением: самокритика – неустранимый элемент самосознания. Сто лет тому назад в гораздо более яркой форме и сильных образах аналогичное сомнение в России было высказано одним из проникновеннейших наших мыслителей, Чаадаевым, в его первом «Философическом письме». Но уже в следующих письмах он сам в основном преодолел собственный пессимизм.

Очевидно, прежде чем говорить о русской нации, нужно дать себе хотя бы самый беглый отчет о понятии нации вообще.

Что такое нация?

Современная наука, как известно, довольно единодушно признает, что «нация – не естественные, а историко-социальные образования» (Еллинек). Ни единство расы, ни единство политической власти, языка, религии, ни наличность естественных границ – ни один из этих признаков не может считаться незыблемой принадлежностью нации.

В самом деле. Раса? – Но чистые расы – чистая абстракция: в действительности существуют лишь смешанные расы. «Чистой крови не найти теперь ни у одного народа Европы. Антропологический фактор играет вообще второстепенную роль в процессе создания нации. Высчитано, что в жилах Эдуарда VII текла всего одна семитысячная доля “английской крови”». «Deutschtum steckt nicht im Geblute» («Национальность немцев не заключается в крови» – нем.) – читаем мы у одного немецкого автора.