Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания - [48]

«Ложилась спать я (имя) в темную вечернюю зарю, поздним поздно; вставала я в красную утреннюю зарю раным рано; умывалась ключевою водою из горного студенца; утиралась белым платом родительским. Пошла я из дверей в двери, из ворот в вороты и вышла в чистое поле. В чистом поле охорошилась, на все четыре стороны поклонилась, на горюч камень Алатырь становилась, крепким словом заговорилась, частыми звездами обтыкалась, темным облаком прикрывалась. Заговариваю я, раба (имя), своего полюбовного молодца (имя) о сбережении в дороге; крепко накрепко, на век и на всю жизнь. Кто из лугу всю траву выщеплет и выест, из моря всю воду выпьет и не взалкает, и тот бы моего слова не превозмог, мой заговор не расторг. Кто из злых людей его обзорочит и обпризорочит, и околдует, и испортит, у них бы тогда изо лба глаза выворотило в затылок; а моему полюбовну молодцу (имя) — путь и дороженька, доброе здравье на разлуке моей».

«Еду я из поля в поле, в зеленые луга, в дальние места, по утренним и вечерним зорям; умываюсь ледяною росою, утираюсь. Облекаюсь облаками, опоясываюсь чистыми звездами. Еду я во чистом тюле. А во чистом поле растёт одолень-трава. Одолень-трава, не я тебя поливала, не я тебя породила; породила тебя мать-сыра-земля, поливали тебя девки простоволосыя, бабы-самокрутки. Одолень-трава, одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили, отгони ты чародея и ябедника. Одолень-трава, одолей мне горы высокия, долы низкия, озера синия, берега крутыя, леса темныя, пеньки и колоды. Иду я с тобою, одолень-трава, к Окиан-морю, к реке Иордану. А в Окиан-море, в реке Иордане лежит горюч белый камень Алатырь. Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивова сердца, во всем пути, во всей дороженьке».

«Господи, Боже спасения нашего, Сыне Боже живаго, на херувимах носимый, превыше всякого начала, власти, силы и господства; Ты еси великий и страшный над всем сущим окрест Тебя. Ты еся поставивый небо, яко камору. Ты еси, сотворивший землю в крепости Твоей, исправивый вселенную в премудрости Твоей, трясый поднебесную от оснований, столпы же ея неподвижны; глаголай солнцу не воссиять, звежды же запечатлеяй; запрещали морю, иссушай его; его же ярости таят начала и власти, и камни сотрясошися от Тебя. Врата медныя стерли еси, и верия железным сломил еси; крепкого связал еси, и сосуды его раздрал и мучителя крестом Твоим низложил еси, и змея удицей вочеловечения Твоего привлек еси и узами мрака в тартар посадив, связал еси. Сом убо, Господи, утверждение на Тя. Господи, надежду полагающих. Крепкая стено на Тя уповающих; отступити сотвари, отжени и в бегство претвори всяко диавольское действо и всякое сатанинское нахождение, всяк навет сопротивный и надлежащия силы от крова сего и от обдержимых от него, и от обходящих пред ним, знамением страшныя на демонов победы креста Твоего носящих и призывающих имя Твое благое; ей Господи, легион бесов отгнавый и глухому и немому, демону и нечистому духу удержавшемуся от человека изыди и исходу невозвратну бытия, повелевай; все ополчение врагов невидимых наших потребивый. Верным же и познавшим Тебя умудривый, се даю вам власть, еже попрати верху змеев и скорпиев и на всю силу вражию. Сам Владыко, высший всякого вреда и искушения, вся сущая в дому сем сохрани и, избавляя их от страха нощнаго и стрелы летящим, во дни от вещи во тьме преходящий, от страща и демона полуденного, до Твоей рабы, Твоя рабыни и молодицы наслождающиеся, помощи и ангельским силам воинством хранима, яко един все во единомыслии верно поют: «Господь мне помощник. Не убоюся, что мне сотворит человек и паки не убоюся зла, яко Ты со мною еси, яко Ты вся, Боже, утверждение мое, крепкий обладатель и князь мира, отец будущаго века, и царство Твое и царство вечное, и Тебе единого есть царство и сила, и слава со Отцом и Святым Духом. И ныне, и присно, и во веки веков, аминь»».

«Ложилась спать я, раба Божия (имя), в темную вечернюю зарю, темным темно; вставала я (имя) в красную утреннюю зарю, светлым светло; умывалась свежею водою, утиралась белым платом. Пошла я из дверей в двери, из ворот в вороты, и шла путем дорогою, сухим сухопутьем, ко Океану-морю, на свят остров; от Окиан-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток красного солнышка в чисто поле, а во чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом, а в том семибашенном доме сидит красна девица. А сидит она на золотом стуле, сидит уговаривает недуги, на коленях держит серебряное блюдечко, а на блюде лежат булатные ножички. Взошла я раба Божия (имя) в семибашенный дом, смирным смирнешенько, головой поклонилась, сердцем покорилась и заговорила: К тебе я пришла красна девица с покорищем от раба (имя), возьми ты красна девица с серебряного блюда булатные ножички в правую руку, обрежь ты у раба (имя) белую мякоть, ощепли его и оббери: скорби, недуги, уроки, пригорки, затяни кровавыя раны чистою и вечной пеленою. Защити его от всякого человека: от бабы ведуньи, от девки простоволосыя, от мужика одноженца, от двоеженца, от троеженца, от черноволосого, от рыжеволосого; возьми ты, красна девица, в правую руку двенадцать ключей и замкни двенадцать замков, и отпусти эти замки в Океан-море, под Алатырь-камень. А в воде белая рыбица ходит и она бы те ключи подхватила и проглотила; а рыбаку белыя рыбицы не поимывать, а ключев из рыбицы не вынимать, а замков не отпирывать.