Русский израильтянин на службе монархов XIII века - [112]

Забрав оставшихся пехотинцев и арабов, вернулся в Барселону. Двор вместе с королем уехал уже в Сарагосу, граф Раймонд вернулся со своим воинством в Тулузу, да и другие бароны покинули приветливый город. Остальных своих солдат я отправил под командованием Бенедетто соответственно в Сардинию и Неаполь и остался с Жаком и двумя солдатами. Бенедетто должен был из Неаполя отправиться в родной замок, я отпустил его на полгода. Сам дожидаюсь попутного корабля в Неаполь.

Делать нечего, и я зашел в местную синагогу. Раввин синагоги удивился, что знатный господин говорит на иврите. Сам он иврит знает, но только в пределах служебных текстов. Сказал, что они говорят здесь на ладино. Дальше разговор пошел уже на французском. Я спросил раввина, знает ли он рабби Моше бен-Нахмана? Оказалось, что, несмотря на молодой возраст, Моше бен-Нахман, или Рамбан, пользуется большим уважением у части раввинов. Многим импонирует, что он смело возражает с позиции Торы против некоторых положений Рамбама и его учеников. Я немного запутался в этих именах, вспомнил, что Абу Сахат рассказывал мне что-то о своем учителе – Рамбаме или Рамбане, и спросил у раввина: как это может быть? Но он рассмеялся, сказал, что я путаю «Рамбам» и «Рамбан». Да, имена очень похожи. Раввин подтвердил, что Моше бен-Нахман до сих пор живет в Жироне, и это недалеко, всего шестьдесят километров от Барселоны. Настоятельно посоветовал, если у меня имеется время, съездить в Жирону.

Время у меня было, и я вместе с Жаком поехал в Жирону, оставив солдат в Барселоне. Два дня туда, день там и два дня обратно. Моше бен-Нахман тоже с удивлением услышал от знатного барона слова на иврите. К тому же оказалось, что иврит он знает прилично. Конечно, когда я ввертывал слова из современного моей молодости сленга, он меня не понимал, но я быстро исправлялся. В свою очередь, я ничего не понимал в его рассуждениях. По его мнению, Тора является всеобъемлющим источником знания, а изложенное в ней служит также знаками на будущее. Так, например, описание сотворения мира содержит косвенные указания на важнейшие события шеститысячелетнего существования мира, а суббота символизирует седьмое тысячелетие, день Господний. Но мне нравилась его убежденность, его отрицание установившихся мнений.

К сожалению, мы беседовали только один вечер. А потом снова Барселона и ожидание корабля до Неаполя. Уже начало зимы, вероятно, кораблей до Неаполя не будет, и я сел на корабль, идущий в Пизу.

Глава 6 Жак и проблемы Молизе

Декабрь 1224 – июль 1225 года

Торговая Пиза шумна и оживленна. Несмотря на это, нам с Жаком было бы скучно в ней ждать оказию до Неаполя, но, к моему удивлению, я узнал, что Виола находится в городе. Приехала, чтобы обручиться с одним из представителей семейства Герарди. Да, все как она и предполагала. Будет теперь солидной дамой из влиятельного рода, хозяйкой салона, в котором поэты будут расписывать свое восхищение дамами – и в первую очередь Виолой Герарди. А может быть, будет тосковать, слушая, как когда-то, неторопливые беседы положительных негоциантов. И вот мы у нее. Виола сначала посмотрела на нас с Жаком с удивлением, потом, ни капельки не смущаясь, пригласила в салон и начала расспрашивать:

– Барон, как вы оказались здесь? Кто этот прелестный юноша с вами? Как ваши семейные дела?

Возможно, она бы задала еще кучу вопросов, но я мягко остановил ее:

– Синьора Виола, кажется, мы когда-то называли друг друга без титулов? А если нет, то лучше называть меня виконт. У меня теперь в горах Испании небольшое виконтство.

– Боже, Роман, конечно, лучше вернуться к именам, но я сначала не решилась на это. Расскажите, что вы делали в Испании? Где находится ваше виконтство? Это так интересно.

Пришлось кратко рассказать о борьбе в Испании с маврами. При этом я напирал на подвиги, реальные и мнимые, Жака. Мне очень хотелось, чтобы Виола ввела его в пизанское общество и познакомила с какой-нибудь не слишком старой дамой. Все-таки он вошел в возраст, когда без женщин жизнь кажется пресной и никчемной. Да и боялся я, что он влюбится в молодую девушку и захочет жениться. Но, возможно, я переборщил. После моего рассказа все внимание Виолы обратилось на Жака. После тридцати лет – а Виоле уже исполнилось тридцать – семнадцатилетние юноши кажутся прекрасными. Я заволновался, ведь Виоле предстоит брак. Как посмотрит на новое увлечение невесты ее жених? Но Виола вскользь обронила, что ее жениху уже за шестьдесят, его больше интересуют открывающиеся после брака финансовые возможности.

И я перестал волноваться. Виола сразу же предложила остановиться у нее, предоставила две комнаты нам с Жаком и помещение для солдат. О Жаке рассказал Виоле в тот же вечер более подробно:

– Он сын человека, который мог стать моим другом. А потом его усыновила женщина, мой друг.

– Такой же друг, как и я?

– Да, примерно такой же.

– Роман, ты не будешь против, если я попытаюсь очаровать твое сокровище?

Сначала опешил, но потом подумал: «Почему нет?»

– Совсем нет, этот бриллиант нужно еще отшлифовать. Мне кажется, ты справишься с этим великолепно.