Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года - [21]

– Держитесь, ребята.

Времени на разговоры не оставалось. Трифонов, пригнувшись, бежал к лагерю, а Кочура и Марфин следили за приближавшимся «цундаппом».

– Подпустим метров на восемьдесят, – шепнул сержант. – Я в пулеметчика стреляю, ты – в водителя.

– Понятно.

Но, глянув, как по напряженным скулам помощника катятся крупные капли пота, понял, что надежды на восемнадцатилетнего бойца мало. Парень стрелял из винтовки всего три раза – в день принятия присяги.

Ефрейтор, сидевший за рулем, тоже каким-то чутьем ощущал опасность. Русские, если они здесь есть, ударят первыми – вся надежда на пулеметчика с его МГ-34. Тот держался молодцом, готовый в любую секунду нажать на спуск.

Автоматчик на заднем сиденье был из молодых, но тоже сидел, держа наготове свой МП-40. В случае чего огонь откроют плотный. Ефрейтору не нравилось, что заметно отстал на своем «цундаппе» унтер-офицер (командир отделения), а с ним вместе и третий мотоцикл с 50-миллиметровым минометом.

Не бог весть какое мощное оружие (мина весила всего 900 граммов), но скорострельное, способное градом своих осколочных зарядов прижать к земле врага и навести панику грохотом. Унтер-офицер был уже дважды ранен и бережет себя, имеются семь подчиненных.

Когда решали, кого ставить во главе отделения, мнение начальства склонялось к ефрейтору, но его соперник умел подойти к начальству и был членом национал-социалистической партии. Это оказалось веским аргументом.

Поэтому беспартийный ефрейтор шел под пули первым и мог надеяться только на себя и свой экипаж. И здесь ему повезло. Ваня Марфин в момент выстрела слегка приподнялся. Ефрейтор мгновенно пригнулся, одновременно направляя мотоцикл в просвет между двумя березами.

Эти выигранные секунды спасли ему жизнь. Пули из «дегтярева» и трехлинейки летят вдвое быстрее скорости звука. Если прицел взят точно, то треск смертельных выстрелов ты можешь и не услышать.

Очередь, выпущенная сержантом Кочурой, пробила горло и грудь пулеметчика. Он успел ответить короткой беспорядочной очередью, уже не владея телом. Одна из пуль вырвала клок кожи из плеча автоматчика, заставив его вскрикнуть от боли и выпустить трассу в землю, едва не под колеса мотоцикла.

Но ефрейтор уже уводил «цундапп» в низину за деревья. Родион Кочура сгоряча дал вслед одну и другую очередь, но пули выбивали щепу из деревьев и свистели над головой экипажа. Ефрейтор был опытным солдатом и тоже не хотел рисковать своей жизнью. Он пока не видел противника, но, опасаясь внезапной атаки, бросил наугад две гранаты и, снимая со станка на коляске пулемет, приказал автоматчику:

– Веди огонь, отвлекай их внимание. Сможешь?

– Смогу, – кивнул раненый солдат.

Ефрейтор, прячась за дерево, ловил цель. За спиной ударил длинными очередями пулемет с мотоцикла унтер-офицера. Но стрелял он наугад, не зная, сколько русских прячутся в засаде.

Подбежал унтер-офицер и едва не угодил под пули «дегтярева». Из сосны брызнули щепки, отлетела сбитая ветка.

– Дитрих убит? – кивнул унтер в сторону пулеметчика в коляске.

– Проверь, если есть желание, – огрызнулся ефрейтор, пристраивая поудобнее пулемет.

Оба русских сменили позицию и снова открыли огонь. Ефрейтор ответил короткими точными очередями. Пули прошли рядом с Кочурой, заставив его вжаться в землю. Автоматчик тоже знал свое дело и не давал уйти из-под коротких очередей.

Ваня Марфин сменил обойму и, поймав на мушку унтер-офицера, нажал на спуск. Пуля простегнула куртку и обожгла кожу под мышкой. Молодой красноармеец уже постигал науку боя и сразу вжался в землю. Пулеметная очередь взрыхлила землю и подняла облако хвои. Зажигательная пуля подожгла сухую хвойную кочку, огонь быстро растекался в разные стороны.

– Передай пулемет мне, – отрывисто приказал унтер-офицер своему заместителю. – А сам вместе с Вернером (так звали автоматчика) обойдите русских с флангов и уничтожьте гранатами.

– Вернер ранен, а я свои гранаты уже израсходовал.

– Бросал их за восемьдесят метров?

– Жить захочешь, и за сто кинешь, – огрызнулся ефрейтор.

В этот момент они услышали прерывистый звук. Где-то в километре заводили танковые двигатели – два или три.

– Я свяжусь по рации со штабом, – сказал унтер-офицер. – Ты останешься с Вернером и проследишь, сколько машин прячется в лесу.

– Ты бы спросил, исправен ли у меня мотоцикл? Дитрих словил очередь в грудь, пули могли продырявить и «цундапп».

Открыл огонь миномет. Расчет из двух человек засек место, где прятались русские, и выпустил полдесятка мин.

– Они сменили позицию! – крикнул унтер-офицер. – Гляньте получше.

Сам унтер подкрутил газ и легко завел еще теплый мотоцикл. Пулеметчик Дитрих сидел, откинув голову с открытыми глазами.

– Исправен твой «цундапп». Мог бы и сам проверить.

Снова заработал миномет. Стрелял из своего МГ-34 ефрейтор.

– Уходим, Ваня, – толкнул Марфина сержант.

– Сейчас…

Красноармеец целился в унтер-офицера, который, потеряв осторожность, стоял возле мотоцикла. Да и чего опасаться, когда по русскому посту ведут огонь два пулемета и сыпятся мины, разбрасывая град осколков.

Пуля ударила унтер-офицера в основание плеча, свалив с ног. Рана была нехорошая, разбило кость, а рука держалась на коже и сухожилиях.