Русский феномен - [89]

«История призывает Россию встать впереди всемирного просвещения, история дает ей право на это за всесторонность и полноту ее начал».

Алексей Степанович Хомяков, философ, публицист, поэт, богослов, член-корреспондент Санкт-Петербургской академии наук, идейный вдохновитель славянофильства

«Россия стала империею. До тех пор в Европе был один император — император Священной Римской империи, но в Европе давно уже толковали, что Петр стремился стать восточным римским императором. Петр, действительно, стал императором, но не восточным римским, а всероссийским, ему не было никакого дела до Рима, и он отвергнул эту бессмысленную для России, для ее истории ветхость. Он трудился для России и с Россиею, для нее и с нею он добыл императорский титул и не отлучил родной страны от собственной славы.

Петр сладил с сопротивлением, прямо высказывавшимся, победил везде, где было место борьбы с оружием в руках; сладил со стрельцами, казаками, победил внешнего врага — шведа, который загораживал ему дорогу к морю, в Европу; но нелегко было сладить с сопротивлением, которое не выступало открыто, но которое залегло глубоко в обществе, коренилось в привычках и взглядах, накопленных веками».

Сергей Михайлович Соловьев русский историк, профессор и ректор Московского университета, ординарный академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук по отделению русского языка и словесности, тайный советник

Представление о российской «загадочности» порождено парадоксальным сплетением импульсов притяжения и отталкивания в отношениях с Западом. Это объяснялось исторически сложившимся складом национальной ментальности России, отразившей ее трудную судьбу.

Имперские помыслы о верховенстве в международных делах оказались сомкнутыми с претензиями церковных иерархов на главенство во всем христианском мире. Их этого последовала цель превращения России в наследницу Византийской империи, возведения себя в ранг священного «Третьего Рима».

«С падением Византии, с особой силой стала утверждаться идея “странствующего царства”: первые два Рима (Рим и Константинополь) пали, где же третий, новый? Русская мысль твердо и уверенно признала Третьим Римом Москву, ибо только в России и хранилась, по сознанию русских людей, в чистоте христианская вера…»

Василий Васильевич Зеньковский, русский религиозный философ, богослов, христианин-мистик, культуролог и педагог, магистр философии, доктор церковных наук, профессор, белоэмигрант, протоиерей, протопресвитер в юрисдикции Западноевропейского экзархата русских приходов Константинопольского патриархата

«Для народа, имеющего такие великие природные и исторические задатки, как русский, совсем не естественно обращаться на самого себя, замыкаться в себе, настаивать на своем национальном “я” и, еще хуже, — навязывать его другим — это значит отказаться от истинного величия и достоинства, отречься от себя и от своего исторического призвания.

Национальное самосознание есть великое дело; но когда самосознание народа переходит в самодовольство, а самодовольство доходит до самообожания, тогда естественный конец для него есть самоуничтожение…»

Владимир Сергеевич Соловьев (постигнув глубину и опасность российского недуга, пророчески предсказал неизбежность развала государства, если вовремя не произойдет его исцеление)

Каждое государство проходит свой путь исторического развития, в чем-то схожий с другими, а в чем-то — особенный. Своеобразность России характеризуют различные явления, имеющие свое место в ее истории.

Важным симптомом состояния политического сознания российского общества XIX века стали события, связанные с публикацией в 1836 году «Философических писем» Петра Чаадаева. Он отлучал Россию от «всемирного воспитания человеческого рода».

«Вовсе не только легкомыслие… это — беспечность жизни… не дорожащей ни честью, ни успехами какой-либо системы идей и интересов… Если нам присущи кое-какие добродетели… малоразвитых народов, мы не обладаем зато ни одним. Это из достоинств, отличающих народы зрелые и высококультурные».

Петр Яковлевич Чаадаев (о нравственном облике русского человека)

Преобладающая часть просвещенного общества восприняла «Философические письма», была как оскорбление чести Российского государства.

«…Клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой нам Бог ее дал».

Александр Сергеевич Пушкин (в письме, в котором он вступается за честь Отечества)

«Наша русская интеллигенция, настолько характерная, что дала иностранным языкам специфическое слово intelligentsia (в транскрипции русского слова)…»

Викентий Викентьевич Вересаев, русский врач, писатель, переводчик, литературовед, лауреат последней Пушкинской премии 1919 года и Сталинской премии первой степени 1943 года

Российская империя XVII–XX веков и СССР характеризуется как особый географический, этнический и культурно-исторический мир тип цивилизации. Исходной историософской антитезе «Восток — Запад» противопоставлялась конкретная «Европа — Россия — Евразия» и подчеркивалась ценность русской национальной стихии, ее интегрирующее предназначение.