Русский феномен - [55]

Использование биполярной логики лишает возможностей использовать преимущества управления сложными многополярными конструкциями. В российской геополитике на Ближнем Востоке в ловушке двухполюсного взгляда на мир оказалась администрация Дональда Трампа, а РФ, занявшей предпочтительную для нее позицию регионального арбитра, удается лавировать между различными региональными центрами силы. Равносторонний треугольник «Россия — Китай — Индия» эволюционирует в направлении российско-китайского военно-политического союза.

Проведение успешной внешней политики требует преодоления рудиментов биполярной логики, приоритета многосторонности над использованием многополярных подходов.

Принцип равноправия государств в международной системе противоречит фундаментальным основам концепции многополярности, в явной или неявной форме предполагающей, что в мире будущего останутся наделенные особыми правами отдельные государства или их группы. Но повторить опыт 1945 года, когда победители во Второй мировой войне закрепили свои привилегии силы при создании системы ООН, в XXI веке не удастся: великие державы в нем не имеют тех авторитета, легитимности и единодушия, которыми обладали государства, внесшие решающий вклад в победу над гитлеровским фашизмом страны.

Обеспечение стабильности и долговечности международной системы будущего требует отсутствия в ней принципиальных различий между победителями и побежденными, обычными и привилегированными участниками.

Иначе любые изменения баланса сил в мире будут приводить к необходимости корректировать эту систему, проходя через кризисы.

Закреплению привилегии силы в новой многополярной конструкции препятствует проходящий в мировой политике стремительный процесс диффузии силовой составляющей. Сейчас, в отличие от времен Венского конгресса, когда сила была иерархична, а количество ее параметров — ограниченным, традиционные жесткие иерархии силы теряют свое прежнее значение. Старые компоненты национального могущества не перестают действовать, но параллельно с ними выстраиваются многочисленные новые составляющие.

В становящееся менее однозначным понятие «сила государств» все больше включаются различные измерения, включая нематериальные параметры: репутация страны, кредитная история.

Мировая политика как устойчивая система ради своей стабильности в целом предполагает ограничения сильных игроков в интересах слабых. В любом федеративном государстве происходит перераспределение ресурсов в пользу депрессивных регионов от процветающих вынужденных платить больше ради сохранения целостности и стабильности страны.

Будущее мирового порядка видится не в многополярности, а в многосторонности. Многополярность создается на основе силы, многосторонность — на базе интересов. Первая закрепляет привилегии лидеров, вторая создает дополнительные возможности для отстающих. Многополярный мир состоит из балансирующих друг друга блоков и развивается посредством периодических коррекций баланса сил. Многосторонний мир составляют дополняющие друг друга режимы, накапливающие элементы взаимозависимости и выхода на новые уровни интеграции.

Многосторонняя модель мира, в отличие от многополярной, не может опираться на опыт прошлого, поэтому выглядит идеалистической и неосуществимой. Однако ее отдельные элементы отрабатывались в практике международных отношений. В основу строительства Евросоюза легли принципы многосторонности, первоочередного учета интересов малых и средних стран, приоритета общего нормально-правового базиса по отношению к ситуативным интересам отдельных участников мировой геополитической системы. ЕС находится сегодня не в лучшей форме, отдельные компоненты его сложного механизма дают сбои, но это успешный реализованный интеграционный геополитический проект.

Кроме опытов европейской интеграции, признаками новой многосторонности обладают проект «БРИКС+», концепция «Сообщества единой судьбы». Предлагая потенциальным участникам данных объединений более разнообразные опции для сотрудничества, обе эти инициативы пытаются избежать чрезмерной усложненности, эксклюзивности и жесткости европейского проекта. Но реализация этих концепций не приблизит мир к классической многополярности, а уведет от нее еще дальше.

Международному сообществу придется: восстанавливать подорванную в последние десятилетия нормативно-правовую основу мировой политики; искать балансы интересов на региональном и глобальном уровне; выстраивать, регулирующие отдельные измерения международного общения, гибкие режимы. Чтобы многосторонние договоренности были привлекательными для слабых игроков, сильным государствам придется идти на существенные уступки им. Необходим отказ от изживших себя рудиментов мышления прошлых веков, сомнительных исторических аналогий, привлекательных, но малосодержательных геополитических конструкций.

В сложном и противоречивом мире будущего найдется место множеству комбинаций, взаимодействующих друг с другом в различных форматах, разнообразных участников мировой геополитики. Многополярность должна остаться в истории как интеллектуальная и политическая реакция на самоуверенность, высокомерие и эксцессы адептов и строителей однополярного мира. А с закатом его концепции начинается неизбежный регресс и противоположной ей концепции мира многополярного.