Русский фактор - [76]

Параллельно этому «обновленческому» течению в номенклатурных верхах СССР существовали сторонники конвергенции из наиболее продвинутой части советской технической интеллигенции, в среде которых эти идеи распространялись в чистом виде. Наиболее четко и полно их сформулировал физик-теоретик, академик АН СССР Андрей Дмитриевич Сахаров. Открытые сторонники конвергенции пытались для создания оптимального общества прагматически, с применением научного подхода сочетать преимущества капитализма с преимуществами социализма и решить сверхзадачу — снять при помощи нейтрализации противоположностей угрозу ядерной войны. Согласно их формуле конвергенция означала выживание человечества. Именно от Сахарова пошло новое «горбачевское» политическое мышление. Возвращение в 1987 году Андрея Дмитриевича по распоряжению Михаила Сергеевича из ссылки из города Горького стало символом смены эпох.

К концу правления Брежнева неоднократно игнорировавшиеся партийными ортодоксами потребности обновления советской экономической системы стали очевидными и безотлагательными. Избрание Михаила Горбачева генеральным секретарем и позже президентом стало отражением понимания высшим руководством Советского Союза необходимости что-то менять в его жизнедеятельности. К этому времени, однако, он уже исчерпал ресурс реформирования в рамках командной модели.

Первоначальная логика действий Горбачева состояла в необходимости вывести экономику из застоя, что требовало реформ, способных радикально повысить производительность труда и невозможных в условиях гонки вооружений с США. Была необходима разрядка напряженности с Западом, требующая либерализации политического режима и идеологических послаблений. Вопрос о разрядке был тесно связан с темами возрождения национальной экономики и изменения баланса сил внутри политической системы СССР.

Опыт неудавшейся экономической реформы Косыгина — Либермана свидетельствовал о невозможности серьезных экономических преобразований в СССР без масштабных изменений в его политическом устройстве: придание режиму открытости через ослабление цензуры СМИ, ограничение монополии на власть партийной бюрократии и т. д. По причине того, что концепция «ускорения» не сработала, для стимулирования роста в сфере экономики и возможного прорыва в ней были объявлены гласность в информационной политике и перестройка общественно-политической системы.

Брежневская разрядка 1970-х годов, в том числе судьба Договора ОСВ-2, показывали, что одних лишь договоренностей по контролю над вооружениями недостаточно. Взаимные увязки различных проблем не были искусственными помехами, а отражали суть имеющих различные общественные строи государств, отношений. Возможности их улучшения без существенных внутренних перемен в СССР были ограничены. Встав на путь разрядки, Михаилу Горбачеву необходимо было идти на уступки или признать неудачу и возвратиться к конфронтации. Он был готов улучшать отношения с Западом гораздо дальше, чем Леонид Брежнев, но сначала не думал о демонтаже режима.

Прекращение холодной войны и «неограниченная разрядка» подрывали основу власти КПСС и расшатывали этим советское государство. Глубинные политические и экономические изменения в СССР вели его не к возрождению, а к гибели. Посол США в CCCР Джек Мэтлок понимал уже в то время. Горбачев лишь к 1989 году стал сознавать, что осуществить «обновление социализма» в Советском Союзе не получается. К этому времени генеральный секретарь ЦК КПСС фактически отошел от марксизма-ленинизма и склонялся к социал-демократии. Эволюция взглядов Михаила Сергеевича еще могла продолжаться, но способность советского строя к дальнейшей эволюции была исчерпана.

Годом прекращения холодной войны принято считать 1989-й. Падение в это время Берлинской стены стало началом конца противостояния, а его завершением — спуск вечером 25 декабря 1991 года красного знамени со штандарта резиденции президента СССР, размещавшейся в здании Сената Московского Кремля. В период между этими датами западная общественность приветствовала Михаила Горбачева как человека, давшего свободу странам Восточной Европы и позволившего воссоединиться западным и восточным немцам. Являвшийся на протяжении 40 лет символом холодной войны раскол Берлина, Германии и Европы был преодолен благодаря кардинальному изменению советской внешней политики. Демонтаж советской империи не привел к формированию новой «конвергированной» общности. Выдвинутая Михаилом Горбачевым в Совете Европы в Страсбурге в июле 1989 года идея общего европейского дома не вызвала особого энтузиазма на Западе и осталась там почти незамеченной.

Запад радовали успехи гласности. Но Михаил Горбачев отказался от идеи своего выхода из КПСС, формирования новой социал-демократической партии, всенародных выборов президента СССР. По мере развития ситуации оппозиция курсу Горбачева в руководстве КПСС нарастала, и лидер перестройки был вынужден все больше маневрировать. Для правительств и политических элит Запада Михаил Горбачев, при всех симпатиях к нему лично, оставался либеральным коммунистом, а Советский Союз — потенциально враждебным государством. Окончание холодной войны требовало устранения системы власти, которую Михаил Сергеевич возглавлял.