Русский Египет - [4]
Тянулись недели, потом месяцы, а планы архиепископа никак не совпадали с моими. Я регулярно звонил в монастырь, его управляющий, отец Михаил, говорил мне, когда можно приехать, а когда нельзя, — последнее обычно в удобные для меня сроки. Так наступило лето, а с ним и период отпусков, и я улетел в Москву. Дома же мои «страсти по Андрею» разгорелись еще больше.
Внимательно просмотрев книгу Валерия Сергеева «Рублев» (она вышла в серии «Жизнь замечательных людей»), я нашел там такие два обзаца: «В 1411 году произошло на Москве событие, которое было воспринято как значительное. Великокняжеская семья должна была породниться с византийским императорским домом. Внучка Дмитрия Донского, княжна Анна Васильевна, выходила замуж за Иоанна Палеолога, сына и наследника императора Мануила: «Князь великы Василий Дмитриевич отдасть дщерь свою Анну в Царьград за царевича Ивана Мануиловича».
Торжественны были проводы невесты, в ее роскошное приданое, несомненно, входили как родительское благословение иконы. Среди них могли быть иконы старинные, дедовское наследие. Но нельзя исключить, что заказывали и новые. Кто может поручиться, что среди них не было икон рублевского письма? Скорее наоборот — лучший мастер того времени, он по меньшей мере уже два раза принимал участие в ответственнейших работах по заказу великого князя, отца невесты. Возможность, что иконы Рублева попали в Византию, не только не исключена, но более чем вероятна».
Но ведь с Византией соседствует Палестина, где в ту пору хозяйничали египетские султаны, а оттуда и до Синая недалеко. Интриговали и такие факты, которые я почерпнул из той же книги «Рублев». Упоминавшийся уже дьякон Троице-Сергиевой лавры Зосима, совершивший в 1419–1422 годах паломничество в Палестину, был современником, а возможно, и знакомым Рублева. И еще: «после 1408 года в течение четырнадцати лет письменные источники, во всяком случае известные сейчас науке, молчат о Рублеве и его работах», — пишет Валерий Сергеев. А что если и инок Андрей совершал паломничество в Палестину и на Синай? Вполне возможно.
Вернувшись в сентябре из отпуска в Каир, я с удвоенной энергией начал звонить в монастырь. Но не тут-то было! Все повторилось сначала: то архиепископу неудобно, то мне. И все же поездка эта состоялась.
В ясный холодный январский день 1992 года мы с фотокорреспондентом ТАСС Михаилом Дышлюком подъехали к стенам монастыря. После долгого пути в машине сначала размяли ноги, еще раз насладились монументальной архитектурой обители. Надо сказать, что размерами своими монастырь особенно не впечатляет. В плане он представляет собой прямоугольник со сторонами 85 и 70 метров. Зато стены кажутся непропорционально большими. Местами они достигают 15-метровой высоты.
«Стоя на наклоне, он, как бы лепясь, поднимается вверх по склону, как гнездо орла, — писал о монастыре Св. Екатерины более ста лет назад А. В. Елисеев. — Неприветливо, как крепость, выглядят его четырехугольные, с маленькими башенками, высокие стены, заключающие в себе целый лабиринт зданий».
Низкая, обшитая железом и потому неимоверно тяжелая дверь в стене была, как положено после полудня, закрыта. Я крикнул по имени старого привратника-бедуина. Фархан, загремев огромным кованым ключом, открыл дверь. Увидев знакомое лицо, радостно заулыбался. Проводил в свою каморку, а сам отправился за отцом Михаилом.
Через некоторое время нас приветствовал уже сам управляющий. Он распорядился поселить нас в одной из гостевых комнат на верхнем ярусе галереи, примыкающей к западной стене, и даже сказал, в какой именно. Фархан сдал нас другому служителю-бедуину, высокому красивому Сулейману, и тот повел нас по лестницам и переходам наверх, на галерею. Оказалось, что именно в этой комнате я жил в прошлый раз.
— Самая теплая, — объяснил Сулейман. — Маленькая и без окон.
Вопрос о тепле в ту зиму был весьма актуален. Кто-то из знакомых египтян говорил мне, что не припомнит такой холодной погоды за всю свою жизнь. Старики поправляли: была, но давно, еще в конце сороковых годов. В складках гор вокруг обители, в уголках крыш монастырских строений лежал снег. За шесть лет работы в Египте я видел его впервые.
— Это еще что! — сказал Сулейман, угощая нас горячим чаем. — На прошлой неделе все было белым-бело!
Отопления в монастыре нет. Вечером можно воспользоваться электрическим обогревателем, но только до 10 часов — в этот момент монастырский движок останавливают на ночь, и свет гаснет.
— Прямо как в палатке на снегу, — сказал поутру Миша Дышлюк, вылезая, как и я, из-под трех одеял в выстуженной свежим морозцем комнате.
После легкого завтрака в соседней кухне — чай и кусок серого хлеба монастырской выпечки — отец Михаил предупредил нас, что архиепископ Дамиан ждет своих гостей сразу после десяти. Времени оставалось порядочно, мы прогуливались по галерее, не решаясь пока фотографировать. Прямо на нас смотрели ажурная бурая колокольня монастырской церкви и белый минарет мечети.
Позвольте, спросит читатель, а откуда же в христианской обители мечеть? О, это целая история!
После завоевания Египта в 642 году арабами-мусульманами синайские бедуины стали постепенно принимать ислам. Но монастырю, дававшему им работу, не изменили. Около 1000 года египетский правитель, халиф Хаким, славившийся своей жестокостью и религиозным фанатизмом, вознамерился ликвидировать бастион неверных на Синае. Первыми его армию увидели бедуины, когда она только вступала в Синайские горы.
Книга доктора исторических наук В. В. Белякова основана на уникальных материалах, которые он почти тридцать лет собирал в странах Северной Африки и российских архивах, и восстанавливает неизвестные страницы Второй мировой войны. Читатели узнают о судьбах советских военнопленных, переброшенных в Африку для вспомогательных работ в тылу итало-немецких войск, об участии русских эмигрантов в борьбе с фашизмом на севере «черного континента», о репатриации освобожденных союзниками из плена в Италии красноармейцев на родину через Египет.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Считается, что русские начали узнавать Париж с 1717 года, когда Петр I подписал верительные грамоты первого русского посла во Франции. И все же это знакомство состоялось гораздо раньше! Еще в 1054 году французский король Генрих I задумал жениться на «воплощении мудрости и красоты» — русской княжне Анне Ярославне, будущей королеве, которая оставила на века память о своей жизни во Франции. С тех пор русских всегда манил и манит Париж. В чем тайна его притяжения и очарования? Автор книги, известный писатель и путешественник Вадим Бурлак, открывает неизвестный мир русского Парижа и увлекает читателя невыдуманными «русскими историями», полными тайн, загадок и романтики.
Кто первым из россиян ступил на жаркую африканскую землю? Кем были эти люди и что заставило многих из них покинуть родные места и навсегда поселиться на африканском континенте? Для кого-то поездка в Африку была делом обычным: артисты выезжали на гастроли, художники — на этюды, археологи — в экспедицию. Но после революции 1917 года в Африку не ездили, а бежали. Большинство попавших туда россиян было изгнано не только из России, но и из Европы. О русских африканцах, или африканских россиянах, многие из которых в разное время заслужили уважение и известность в принявшей их стране, пойдет речь в этой книге.
По китайским меркам Харбин — город совсем молодой, ведь история его насчитывает чуть более ста лет. А связана она прежде всего с Россией. До сих пор здесь стоят храмы и жилые дома, здания школ, гимназий и больниц, построенные русскими архитекторами и инженерами на рубеже XIX–XX веков, до сих пор на улицах города можно услышать русскую речь…О жизни первых русских поселенцев, отстраивавших Китайско-Восточную железную дорогу и Харбин, о выдающихся русских эмигрантах, испивших горькую чашу лишений и невзгод, но сохранивших в сердце образ Родины, рассказывает книга известного историка Олега Гончаренко.
Существует мнение, что первые русские появились на Лазурном Берегу Франции «чуть раньше французов, но несколько позже римлян». Именно русские сделали ничем тогда не примечательную Ниццу «столицей» Французской Ривьеры, знаменитой на весь мир. Моде на все русское на Лазурном Берегу мы обязаны вдовствующей императрице Александре Федоровне, купившей здесь однажды поместье за нитку жемчуга.Русский дух до сих пор витает на знаменитой вилле «Казбек», на бульваре Александра III, в Православной церкви с двуглавыми орлами, куда по-прежнему спешат потомки эмигрантов, никогда не видевшие Россию, но говорящие на правильном русском языке.