Русский человек войны - [14]

Глава 3 Оправдание предательства

Меня можно обсуждать и осуждать, но другого выхода не существовало. Если пьянку нельзя предотвратить, то её надо возглавить. Простой боевик долго не живёт. Именно поэтому я так долго сопротивлялся вербовке, хотя сначала пытался бежать. Поняв, что это невозможно, я стал искать другой выход, а он был единственный. Сдохнуть на радость толпе грязных, ликующих беспредельщиков у меня желания не было, а иной вариант был только через смерть других людей. Мне просто необходимо было вернуться. Дома меня ждали мама и парализованный дед.

То, что Майкопфф русский, я понял почти сразу. То, что он не из первой и второй волны эмигрантов, тоже было понятно, а вот дальше пошла косвенная информация охранников. Его дико боялись даже безбашенные «дикие гуси», не говоря уже о местных «духах».

Кроме того, странен был не только состав набираемых им людей, но и методы подготовки к их вербовке. Сначала я не слишком понимал это, но потом догадался, что людей ломают, основываясь на национальных чертах каждого человека и их личных характерах. Так, Реваза Беридзе никогда не унижали и не били палками, хотя тому же стоически упорному казаху Мусабаеву вваливали палками как минимум раз в две недели, но обоим никогда не плевали в лицо, как высокомерному латышу Балодису. На нём отметились все «духи», но только «духи». Ни один европеец к нему никогда не подходил. Татарин Айрат Бакшеев периодически висел на дыбе, недолго, но ему хватало. Все четверо постоянно, как по графику, были прикованы к столбам на плацу без воды и еды.

А вот над русскими, украинцами и белорусами издевались и вытирали о них ноги все кому не лень. Вернее, все по кругу. К простым избиениям добавлялись пытки жаждой на всех в одной здоровой металлической клетке на крыше крепости, а также холодом и сыростью в одиночном пенале подвала тюремного каземата. Тренировки с толпой моджахедов в качестве боксёрской груши и спарринги с мнимыми «зелёными беретами».

Со мной, правда, обломались. После того как я ударом ноги убил одного наёмника, а перед этим убил двоих и покалечил троих «духов», меня на тренировки больше не водили, но остальные вкусили этого удовольствия с горкой.

Уехали мы, в принципе, недалеко, в другой лагерь подготовки, но здесь нами занимались вплотную именно военно-прикладным обучением. Недолго, но интенсивно. Ну и, разумеется, вязали кровью дальше. Теперь уже по моей схеме: Майкопффу понравилось демонстративное убийство проститутки. Одно дело – убийство с автоматом в руках, а другое – жестокое бытовое. Действительно, ни от какого суда не отмажешься. Понравилось это только Лейле, и она с огромным удовольствием зарезала одного из негров, оказавшегося настоящим американцем. Чем он так не угодил Майкопффу? Думаю, что длинным языком. Почти наверняка он стучал руководству нашего Куратора.

Впрочем, остальные тоже не отказались, и количество проституток в Исламабаде слегка подсократилось. Большинство из убитых оказались бывшими подружками нашей кровавой, но несчастной медсестрички. Попасть так, как она, врагу не пожелаешь. Уничтожили, по словам Лейлы, всех без исключения девчонок той группы, с которой она прилетела.

После первой подружки я понял, что Майкопфф начинает зачищать её бывшее окружение, а значит, Лейла зачем-то сильно понадобилась Куратору. Так не заботятся об одноразовых боевиках. Вероятнее всего, у него осел и старый паспорт Лейлы.

Группа наёмников из местных работала в столице Пакистана вместе с нами. Они занимались техническим обеспечением ликвидаций и проворачивали какие-то дела Куратора.

Лейла-Лина была полностью моей. И агентом, и любовницей, и информатором, и учеником. Конечно же она стучала Куратору, но только ему и только потому, что я настоятельно рекомендовал ей это. Условия дальнейшей жизни Лейлы объяснял ей тоже я. Объяснил, зачем она мне нужна. Лина не раздумывала ни мгновения. Она сразу поняла, куда попала. Из окна медсанчасти был виден плац учебного центра с толпами моджахедов. Альтернатива была прозрачна. Лина тоже очень хотела жить, и жить хорошо, а ненависти ко всему миру и преданности лично мне в ней было через край. Девушка прекрасно понимала, почему её никто не трогает ни в моей группе, ни в учебном центре: мне не нужны были конфликты в группе из-за смазливой мордашки, но необходима была сплочённость группы как единого механизма.

Наёмники ко мне подходить просто боялись, а после того, как один из них похлопал Лейлу по попке и почти сразу потерял сознание от моего удара ногой в голову, я подошёл к старшему группы наёмников. О чём мы говорили с Густавом, никто из его подчинённых не знает, но ни к Лейле, ни к ребятам из моей группы они больше никогда не подходили. Невезучий наёмник лишился половины зубов, а также заработал сотрясение мозга и искусственную челюсть. Вряд ли ему соберут нижнюю челюсть в том виде, в каком она была до общения с моей ногой. Хорошие врачи в Пакистане редкость, а их услуги стоят баснословно дорого.

Я до сих пор не понимал, зачем мы нужны нашему Куратору. Большинство из группы, что он набрал, ни в каком месте не тянули на наёмников. Так, одноразовое пушечное мясо.