Русский булочник - [2]

Другие из этих ценностей поддерживаются лишь на словах; свобода предпринимательства в современной Европе все глубже и глубже тонет в трясине бюрократии и социальных гарантий. «В Латинской Америке есть и проблемы, и возможности. А в Италии есть только проблемы», — как сказал мне как-то один итальянский предприниматель.

Самое удивительное, что классики теории и практики либерализма все это предвидели. «Чернь больших городов не больше способствует чистоте правительства, нежели язвы — силе человеческого тела», — писал автор Декларации Независимости Томас Джефферсон. Чистая демократия, — «несовместима с личной безопасностью и частной собственностью», — писал Джеймс Мэдисон.

Мы живем в больном мире, в котором бедные страны, стремящиеся к модернизации, больше не имеют перед собой того твердого образца, который они имели в Европе XIX века. Вместо этого победившая на Западе в результате всеобщего избирательного права социал-демократия преподносит им, под видом общечеловеческих истин, левую пропаганду.

Двумя краеугольными камнями этой пропаганды является тезис о universal suffrage и welfare state — всеобщем избирательном праве и государстве всеобщего благосостояния — как о необходимой примете любого свободного общества.

Тот очевидный факт, что всеобщее избирательное право в нищих странах, как правило, кончается диктатурой, а социальные гарантии даже в богатых странах ведут к финансовому кризису — не просто игнорируется. Любое упоминание о нем рождает инфантильно-фарисейскую реакцию отрицания и крик: «да ты фашист!» Этот крик тем более смешон, что фашизм и вырос из всеобщего избирательного права и социальных гарантий.

Либеральный прагматизм — это когда вы сначала собираете факты, а потом делаете выводы. Если вы констатируете, что в условиях высокой гравитации луч света не распространяется по прямой, это не значит, что вы являетесь врагом света. Но если вы констатируете, что в условиях бедности народовластие не выживают, вы почему-то считаетесь врагом народовластия.

В истории нет ничего верного самого по себе, но всё — смотря по обстоятельствам. Социальные структуры настолько сложны и подвижны, что то, что вчера было злом, сегодня превращается в благо, и то же самое обстоятельство, которое убивает одно общество, приводит к расцвету другое.

В X веке раздробленность Европы обеспечила ее абсолютную отсталость по сравнению с Китаем, а потом та же самая раздробленность обеспечила Европе рост. Отцы-пилигримы ехали в Плимут основывать христианский коммунизм, а основали США.

То же самое со всеобщим избирательным правом. Ничто не верно само по себе. Если ваше общество состоит из собственников и ответственных граждан, как в Швеции, то даже при высоком уровне социальных гарантий во главе его окажется ответственный политик. Если ваше общество состоит из людоедов, как в Африке или люмпенов, как в России, то вы на выходе получите президента-людоеда и президента-люмпена.

Всеобщее избирательное право — это не абсолютное благо. Всеобщее избирательное право — это случайное историческое условие, сложившееся в Европе в конце XIX века благодаря росту массовых армий, и вызывавшее, в свою очередь, приход к власти фашистов, национал-социалистов и социалистов.

Всеобщее избирательное право ведет к государству всеобщего социального обеспечения, а это государство долго не живет. Всеобщее избирательное право чрезвычайно опасно даже для богатых обществ, а для бедных приводит к диктатуре, едва найдется политик достаточно беспринципный, чтобы посулить народу золотые горы.

Мы не всем даем водительские права — но всем даем избирательные. Мы можем лишить пьющую бомжиху родительских прав — но мы оставляем ей право избирать нам президента. Мы можем лишить серийного убийцу свободы, но лишить его избирательных прав — это, оказывается, преступление против гражданского общества.

Подобные аргументы кажутся мне не просто фарисейством. Они кажутся мне фарисейством совершенно умышленным, исповедуемым и европейскими политиками и постсоветскими диктаторами с одинаковой целью — целью максимальной люмпенизации населения и расширения своей электоральной базы и могущества государства.

Если «демократия» означает всеобщее избирательное право, то да, я против демократии. Я за «ктиторократию», за «власть собственников», — за то, чтобы избирательное право в явном или скрытом виде принадлежало только собственникам и налогоплательщикам.

Всякое государство, в том числе демократическое, стремится к бесконечной экспансии.

При этом ничто, кроме государства, не способно обеспечить свобод и прав граждан. В отсутствие государства нет ни свобод, ни прав. В отсутствии государства есть либо стадо, либо война.

Задача общества — использовать силу государства для обеспечения свободы. Так в арке сила тяжести, которая тянет каждый камень вниз, заставляет их всех образовывать арку, поднимающуюся наверх.

Мы живем в государстве, как мы живем при гравитации. Гравитацию нельзя отменить, ее можно только использовать.

Человек, увы, нуждается не только в свободе. Человек также нуждается в иллюзиях. Ничто в мире не верно навсегда, но все — смотря по обстоятельствам.