Русский Белград - [24]

Всего в сербскую пограничную службу (стражу) в сентябре 1921 года поступили тысячи русских военных. На эту работу они устроились по контракту, и русское командование фактически утратило над ними контроль.

Отметим, что албанский участок границы Сербии считался тогда самым опасным на всем ее протяжении. Туда в основном и направляли русских, и они профессиональным отношением к своим обязанностям быстро отбили охоту нарушать сербскую границу, сделав для албанцев ее переход смертельно опасным занятием. За это русских в Албании просто возненавидели.

Тем военным, кому не повезло устроиться в сербскую пограничную службу, пришлось реорганизоваться в трудовые части и искать группового трудоустройства на менее квалифицированных работах. Они были разоружены и покинули свои казармы, а их мечта о долгожданном «новом наступлении» против большевиков стала еще более туманной и недостижимой. Фактически остатки русской армии в Королевстве СХС должны были быть переведены на самообеспечение, и к концу 1923 года этот приказ П.Н. Врангеля от 10 июля 1922 года уже был в основном выполнен. При этом все работающие чины армии обязаны были выделять часть заработанного в общую кассу, которая использовалась для лечения, страховки, кредитования и т. п.

Многие русские офицеры продолжили носить форму, а, например, Гвардейский дивизион собственного Ее Величества конвоя под командованием полковника А.И. Рогозина, работая на сахарном и лесопильном заводах, сохранял уклад воинской части вплоть до 1941 года.

Особенно тяжело приходилось простым солдатам и нижним чинам. Непросто было и высшим офицерам, хотя, согласно решению военного и морского министра генерала Петара Пешича от 3 декабря 1923 года, образование, полученное русскими офицерами в российских военных академиях и училищах, было приравнено (с незначительными оговорками в отношении училищ) к рангу соответствующих военно-учебных заведений Королевства СХС.

В качестве примера того, что многим (даже генералам) приходилось непросто, можно отметить, что генерал-лейтенант П.И. Аверьянов, прибыв в Королевство СХС, первое время преподавал математику в гимназии, а генерал-майор Т.И. Остроухов давал уроки верховой езды.

Судьба барона Врангеля и его семьи

Непросто сложилась судьба и самого главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) Петра Николаевича Врангеля.

Уже в Константинополе, оказавшись без средств и не рассчитывая больше на поддержку стран Антанты, он вступил в переговоры с православными балканскими странами — Болгарией и Королевством СХС — о предоставлении убежища остаткам Белой армии. В результате ему удалось организовать переезд воинских частей в эти страны, где они были приняты на жительство. Сам П.Н. Врангель со своим штабом в 1922 году переехал из Константинополя в Королевство СХС, в Сремски Карловицы.

Там, с целью недопущения возможного раскола в среде военной эмиграции, он своим приказом от 8 сентября 1923 года зачислил в состав армии все уже образовавшиеся офицерские союзы и общества с подчинением их военным представителям главного командования на местах. Кроме того, он запретил чинам армии и членам воинских союзов одновременно состоять в каких-либо партийных и иных организациях, преследовавших политические цели. Во время выступления в одной из русских колоний в Королевстве СХС он заявил:

«Армия — последнее ядро национальной России. Вокруг него собираются все честные русские люди, которые ставят Россию выше партий и лиц. Со дня, когда армия станет орудием одной определенной партии, она перестанет быть национальным ядром… То знамя, которое из рук генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и А.И. Деникина перешло ко мне, я сохраню на чужбине. Я скорее сожгу это знамя, чем сотру начертанное на нем священное слово „Отечество“».

В сентябре 1924 года П.Н. Врангель преобразовал остатки своих войск в Русский Обще-Воинский Союз (РОВС). Он же стал первым председателем РОВСа.

В своих воспоминаниях Гойко Николиш, учившийся в то время в Карловацкой гимназии, пишет:

«Можно было встретить двухметрового, стройного и прямого, как мачта, с монашески удлиненным лицом, на котором все напоминало лезвие, зеленые глаза, как лезвие, — Врангеля, шагавшего необычайно спешно, как ныне шагают чемпионы по быстрой ходьбе, Врангеля в черной казачьей форме… Я тогда понятия не имел, кем действительно является эта ворону подобная фигура».

Преподавательница гимназии Теодора Петрович вспоминает:

«Самого Врангеля как сейчас вижу. Очень высокий, необычайно тонкая талия. По карловацким улочкам шагал быстрой, мелкой походкой, в длинном казачьем кафтане черного или коричневого цвета, настолько стянутом в талии, что казалось, вот-вот человек тут и сломается. Лицо его не отличалось выразительностью. Он будто бы скрывал свой взгляд ото всех…

По Карловцам он шагал лишь в окружении членов своей семьи, шаг-два ступая впереди них. Его отец, Николай, редко появлялся в этом обществе. И сам высокий, но полный, с одутловатым лицом, он тяжело передвигался, и создавалось впечатление, что с ним недавно произошел удар. И не пожил он долго».

Действительно, барон Николай Егорович Врангель умер в 1923 году. Чтобы попасть в Королевство СХС, он в 1918 году решился на поезде под видом больного немца бежать в оккупированный германской армией Псков, потом — в Ревель, а потом — в Финляндию. Его жене, Марии Дмитриевне (урожденной Дементьевой-Майковой), пришлось задержаться в красном Питере аж до конца октября 1920 года. Там она работала простой служащей Эрмитажа с поддельной трудовой книжкой с записью: «Девица Врангель-конторщица». Лишь в конце 1920 года они воссоединились в Дрездене, а в 1922 году перебрались к сыну в Сербию.