Русский батальон: Война на окраине Империи - [3]

Седобородый услышал голос на африкаанс:

— Хендрик! А где Пит?! Хендрик Пинаар не ответил.

— Сосунки, — вместо ответа, прошептал он Хейну, с явным удовольствием выговорив слово по-английски.

Его стейндорпцы тоже были новобранцами, сохрани их Господь, но уж сам-то Пинаар настоящий вояка, профессионал.

Коммандос забрали у мертвых наемников оружие и приборы. Тела оставили на съедение амфитилиям. Пит и его светловолосый внук, возбужденные схваткой, отправились обратно на одной лошади.

Надир

«Война тут подвернулась,

Давай и ты в наш стан».

И свистнул свин, довольный, лупить стал в барабан.

«Мундир у нас получишь, ружье тебе дадим».

Свин засвистел, польщенный радушием таким.

Из «Свистящего свина», автор неизвестен

На орбите вокруг Ашкрофта и по пути к Зейд-Африке

Верещагин мерил шагами свою каюту. Это было совсем несложно: ее длина составляла три метра.

Антон не выделялся особым ростом, но благодаря хорошей осанке казался выше. Как старший офицер на борту боевого транспортного корабля «Kara», он располагал отдельным помещением. Помимо него каюту имел только командир корабля. На борт звездолета втиснули семьсот человек, и подчиненные Верещагин на жили как селедки в бочке. Срочность переброски исключала более комфортные условия, и приходилось существовать так, пока личный состав не начнут погружать в анабиоз. Настоящий ад в консервной банке!

Ожило переговорное устройство, спрятанное в стене.

— Подполковник Верещагин, последний челнок подходит к стыковочному отсеку. Батальонный сержант просит вас прийти.

— Спасибо, — ответил Антон.

Он вышел в тесный коридор, где столкнулся с лейтенантом и солдатами из 1-й роты. Они с трудом разошлись.

Батальонный сержант ждал его в стыковочном отсеке вместе с капралом-часовым. Верещагин подмигнул Малинину, но ничего не сказал. Сержант держался подтянуто, отличался высоким ростом; коротко стриженные волосы уже тронула седина. Великолепный служака. Как человек он практически не имел недостатков, кроме, пожалуй, одного — был настолько сдержанным, что это казалось неестественным.

Судя по скрежещущим звукам, шла стыковка. Наконец открылся люк. Рауль Санмартин, как всегда собранный, подтянутый, расправил плечи и вскинул руку, приветствуя старшего по званию.

Верещагин молча отдал честь.

Худощавый, даже тощий — последствия пребывания в пустыне — капитан Санмартин недавно принял на себя командование 3-й ротой. Ошибка предыдущего офицера стоила тому жизни.

— Всего шесть человек, — доложил Санмартин. — Один под арестом — ефрейтор Пригал.

Верещагин и сам уже слышал жалобные возгласы ефрейтора. Пригал был водителем в 15-м взводе, которым командовал Муравьев, и радости от такого приобретения лейтенант не испытывал.

Верещагин взглянул на Санмартина так, словно его собеседник был деревянным бруском, а он оценивал материал и намечал, как лучше его обтесать.

— Сколько отсутствующих?

— Ни одного.

Это было гораздо лучше того, что ожидал услышать Верещагин. Много лет назад, еще до того, как Антон стал комбатом, после отлета с Земли насчитали двадцать пять дезертиров, да еще имел место небольшой мятеж. Он немного подумал.

— Ну что ж, очень хорошо. Батальонный сержант, думаю, в данных обстоятельствах следует сразу разобраться с Пригалом.

— Есть, сэр.

Санмартин щелкнул пальцами. Два солдата пропихнули Пригала сквозь люк. Арестованный пытался при этом зацепиться за узкий проход и вдобавок орал так, что мертвого поднял бы. Но потом он повернул голову и заметил Верещагина, стучащего трубкой, которую он никогда не зажигал, по руке. Пригал встретился с ним взглядом. Верещагин вздернул левую бровь.

— А, здравствуйте, — потухшим голосом промямлил Пригал.

Батальонный сержант хлопнул в ладони, и часовой оттащил несчастного от входа. Потом его с трудом заставили принять положение, которое отдаленно напоминало стойку «смирно».

— Итак, я открываю заседание трибунала. Ефрейтор Пригал, вольно. Вы хотите, чтобы я зачитал вам обвинение? — сказал Верещагин.

Обвиняемый быстро замотал головой из стороны в сторону.

— Капитан Санмартин, вы готовы присягнуть? — задал Верещагин формальный вопрос.

— Так точно.

— Где вы нашли его?

— В заведении на Рю-Писарро. Забаррикадировался в одной из комнат.

— И что наш ефрейтор сказал в свое оправдание?

Санмартин сделал паузу, потом продолжил:

— Он заявил, будто выслеживает заговорщиков, действия которых направлены против Его Императорского Величества, этот долг важнее обязанности прибыть в свою часть для отправки. Обвиняемый также утверждал, что его ошибочно принимают за ефрейтора Пригала, он совсем другой человек. Возможно, выдвигал и другие версии, пока мы взламывали дверь. Об этом его надо спросить.

Верещагин позволил себе прикрыть глаза.

— И как вы обнаружили его?

Санмартин негромко кашлянул.

— Ефрейтор оставил явные следы.

Верещагин склонил голову.

— Пригал, вы слушаете? — мягким голосом спросил он.

Ефрейтор внезапно осознал, что он тут не один.

— О, сэр, я как раз шел к взлетно-посадочной площадке, чтобы доложить о прибытии. Тут на меня напали и влили в рот какую-то гадость. А тут еще заговор, сэр…

— Пригал, пожалуйста, не добавляйте еще и витиеватую ложь к вашим прочим «достижениям». Можете что-либо сказать в свою защиту или назвать обстоятельства, смягчающие вину?