Русский апокалипсис - [14]

Мат уже победил. Однако победивший мат слишком привык к подпольной жизни, его победа может стать для него смертельной. Мы присутствуем при последних судорогах мата?

Блядь, как же мы будем тогда ругаться!

Попытки запрета мата — это одновременно и попытки его реабилитации в форме сакральных сил. Русское подсознание все еще заражено и засорено непереваренным агрессивным матом. Поскольку это хамство, это бескультурье в России изживается медленно, мат получает историческую отсрочку. Он скроется в предместья больших городов, уйдет в провинцию, сохранится в деревне. Суздальские юнцы долговечны. Но то, что мат уже не является основным лозунгом столичных заборов, кабин лифтов и дверей общественных туалетов, говорит о реальном ослаблении его священной функции.

Окультуренный мат, дозволенный в художественном тексте, Интернете, не больше, чем имитация мата, девальвация его разрушительных возможностей. Он стерт, как старая монета. Но сохранение архаического пласта ненормативного языка под запретом — тормоз для развития русского самосознания. Лучше пожертвовать магическим матом, чем шансом вырваться из-под воздействия речевого шаманизма.

В новом поколении «продвинутой» молодежи (это — антиподы суздальских юнцов) произошло два основных нарушения матерного кода. Во-первых (если оставить в стороне карнавальный матерный фольклор и былых элитных матерщинниц), мат перестал быть принадлежностью мужской массовой культуры. До этого мат был привилегией дружеских застолий, мужских бань, спортивных и армейских клубов. Почти все московские таксисты матерились, но, когда к ним садилась женщина, они затыкались. Русские считали, что, «когда женщина говорит матом, у Христа открываются раны». Либерализация мата привела к тому, что в середине 1990-х годов очаровательные девушки, сломав антиженский импульс мата, стали сами употреблять мат как острую приправу к своему бытовому дискурсу. Из грязного языка алкоголичек и проституток мат превратился в шикарный, как у дворян, языковой довесок.

Во-вторых, в «продвинутых» кругах молодых людей мат перестает быть руганью. Для поклонников окультуренного мата, живущих в Москве и других больших городах, мат — не фон, не междометие, а инструмент, который дает возможность реального обозначения тендерных предметов и непосредственного сексуального действия. Они им пользуются не в наказание, а во благо. Хуй есть хуй. Пизда есть пизда. С этим придется смириться России. Мат становится языком обретенного тела, возвращается к своей первоначальной сексуальной функции, но уже не в качестве нарушителя табу, а как язык страсти. Любовь к мату в новом поколении превращается в мат любви.

Сумбур вместо денег

У нас в России с деньгами творится какая-то историческая чертовщина. Ни раньше, ни теперь никак не могут разобраться, как к ним правильно относиться. Ведь что получается?

Если ты не любишь деньги, значит ты — неудачник, лапоть и глухомань, не умеешь их зарабатывать, ничего в них не понимаешь, а потому не возникай, сиди и помалкивай.

Если ты любишь деньги, значит ты — мерзавец и негодяй, точнее сказать, сволочь, потому что только сволочи любят деньги; значит ты — ловкий раб чистогана, хитрая, предприимчивая бестия, хочешь нажиться на других, обобрать нищих, и вообще ты не русский, потому что русские денег не любят.

Если ты презираешь деньги, заявляешь на каждом углу, что не в деньгах счастье, то ты — ханжа, придурок, юродивый, изображаешь из себя святошу, и твое презрение к деньгам, в сущности, означает презрение ко всем нам, грешным, хотя, скорее всего, ты просто врешь себе и людям.

Если ты копишь деньги, значит ты — скупой рыцарь, гнусный, презренный тип, хуже, чем поп Гапон, и тебя никогда не будут любить женщины: они не любят скряг, которые их не балуют и не дают им вдоволь тратить деньги.

Если ты соришь деньгами, пускаешь их на ветер, просаживаешь в казино, то ты, конечно, — удаль молодецкая, но на самом деле, если честно, как так можно поступать в несчастной стране!

Если ты тяжелым трудом зарабатываешь деньги, если только эти жалкие копейки можно назвать деньгами, то ты — дурак и простофиля, и тебя государство имеет во все дыры.

Если ты считаешь деньги в рублях, грош тебе цена, а если в долларах — да пошел ты в жопу!

Если ты воруешь деньги, берешь взятки, хапаешь, где можно и нельзя, — ты значит погряз в коррупции, а по-нашему, по-простому — непорядочная ты скотина, по тебе тюрьма плачет, и мне не о чем с тобой разговаривать.

Ни один бандит не назовет себя бандитом, но это и так видно по твоей морде. А если делаешь вид, что ты — честный бизнесмен, то, прости, в России такого не бывает. У нас скорее бандита полюбят за искренность, чем честного за изворотливость.

В нашем отечестве одинаково стыдно быть как бедным, так и богатым, а среднего класса здесь еще никто не видел. У нас считается, что нищий ближе к Богу, но, если это так, то — при таком количестве нищих в России, — какой же смрад стоит вокруг Господа!

Если ты богатый и решил с бодуна стать меценатом или построить церковь, или ты помогаешь больным и бедным, или своих детей отправил учиться в Оксфорд — значит ты просто выебываешься и делаешь вид, что ты лучше нас.