Русский американец - [19]

   Старый генерал спросил его о причине дуэли сына с Тольским.

   -- Настоящей причины я не знаю, ваше превосходительство; знаю только, что Тольский сказал что-то неприятное в клубе Алеше; тот вспылил -- и в результате дуэль.

   Молодой человек не хотел говорить правду: он опасался, как бы из-за этого не вышло недоразумений у Намекина с сыном.

   -- Я слышал кое-что о Тольском; говорят, это человек довольно сомнительного поведения. Он картежник, кутила, -- произнес генерал. -- Я предостерегал Алексея от этого знакомства, но он не хотел слушать -- и вот что получилось.

   -- Что делать, надо извинить Алешу. Молодость, увлечение...

   -- Прибавьте еще, праздная жизнь. Ну, Маша, пойдем к нашему больному!

   -- Позвольте, генерал, предупредить вас: врачи предписали Алеше полный покой. По их словам, малейшее волнение может тяжело отозваться на его здоровье.

   -- Что вы хотите сказать этим? -- заносчиво проговорил старый генерал, не любивший никаких предупреждений.

   -- Ничего, ваше превосходительство, решительно ничего. Я имею честь передать вам слова и советы врачей, которые лечат вашего сына, и только...

   Свидание Алеши с отцом и сестрою было самое нежное. На этот раз Михаил Семенович воздержался от всяких упреков и не стал дознаваться подлинной причины дуэли.

   Генерал Намекин изменил своему обычаю жить безвыездно в Горках и волей-неволей принужден был поселиться в Москве, так как не мог оставить больного сына на попечение чужих.

   Мария Михайловна очень радовалась, что наконец пробудет подольше с любимым братом.

   Прошло несколько времени, и генерал Намекин и его дочь были немало удивлены, когда им пришли доложить, что какая-то барышня желает видеть больного.

   -- Что еще такая за барышня? Поди узнай, Маша, и приди сказать мне, -- с неудовольствием промолвил генерал.

   Мария Михайловна поспешно вышла в переднюю, увидала там красивую молодую девушку, одетую прилично, но скромно, и сразу же догадалась, кто это. Она ввела Настю (это была она) в зал и попросила садиться.

   -- Простите, я обеспокоила вас, но мне надо видеть Алексея Михайловича. Я... я должна видеть его, -- растерянно проговорила красавица.

   -- Мой брат болен, -- ответила ей Мария Михайловна.

   -- Я это знаю, слышала и пришла... навестить его... Вы... вы -- его родственница?

   -- Я -- сестра Алеши.

   -- Сестра! Очень рада вас видеть.

   -- А вы -- Анастасия... простите, не помню имени вашего отца, одним словом, вы -- невеста моего брата? Так?

   -- А разве Алексей Михайлович говорил вам обо мне?

   -- Много, очень много говорил. Он хвалил вас, называл красавицей, и его слова вполне оправдались. Вы очень, очень красивы.

   -- Вы так добры со мной, сударыня! -- вспыхнув, сказала Настя.

   -- Зачем вы называете меня сударыней? Я вам не чужая, а сестра вашего жениха. Ведь вы -- его невеста, не так ли?

   -- Да, только невеста, и едва ли когда-либо буду женой Алексея Михайловича. -- Проговорив эти слова, молодая девушка печально опустила головку.

   -- Почему же? Вам, вероятно, Алеша сказал, что папа препятствует ему жениться на вас? Да?

   -- Да, сказал.

   -- Да вы не отчаивайтесь, моя милая. Папа, может быть, переменит свое убеждение и даст Алеше согласие на женитьбу. Однако до поры до времени оставим это. Вы хотите повидать Алешу? Он наверняка будет рад вам; сегодня ему лучше. Рана понемногу заживает.

   -- Как рана, какая? -- удивилась и испугалась Настя.

   -- Алешина рана в плечо. Разве вы ничего не слышали?

   -- Возможно ли? Боже мой! Кто же ранил его?

   -- Тольский, на дуэли. Да вы, по-видимому, ничего не знаете?

   -- О дуэли Алеши мне не говорили; мне сказали только, что он болен. Тольский... от этого негодяя дождешься. А причина дуэли отчасти понятна мне.

   -- Как, вы знаете причину?

   -- Я только догадываюсь. Пожалуйста, если можно, мне очень хотелось бы повидать Алексея Михайловича.

   -- Я пойду узнаю, вы подождите. -- И, сказав это, Мария Михайловна вышла из зала, но скоро вернулась и весело проговорила: -- Пойдемте! Брат очень рад вашему приходу.

   Настя вошла в комнату больного в сопровождении Марии Михайловны, но та тотчас удалилась.

   -- Настя! Боже, как я рад! -- проговорил Алеша, крепко пожимая руку своей возлюбленной. -- Дорогая моя!.. Садись вот здесь.

   Он показал на стул рядом со своей постелью.

   -- Я боюсь, милый, не повредил бы тебе наш разговор?

   -- Что ты, что ты!.. Я так рад, так рад!

   -- Я так испугалась, Алеша, когда услыхала о твоей болезни. Скажи, ведь дуэль с Тольским произошла из-за меня, не так ли?

   -- Да, он считает меня своим соперником.

   -- Как он смеет!

   -- Он любит тебя, Настя.

   -- А я ненавижу его. Прежде он казался мне смешным только, а теперь он гадок, он -- очень дурной человек.

   -- Стало быть, его соперничества мне бояться нечего?

   -- А разве ты боялся? Неужели ты когда-нибудь мог вообразить, что я полюблю этого негодяя! -- с легким упреком промолвила молодая девушка.

   -- Я пошутил, моя милая; ты одного меня любишь. Как только я поправлюсь, опять стану просить у отца дозволения жениться на тебе, и на этот раз, думаю, отказа мне не будет.