Русские волки - [56]

Перерывы между боями также не были легкими. Заглянув на кухню дома, в котором располагались добровольцы, Толик выскочил на крыльцо с побелевшим лицом и прерывающимся от волнения голосом проговорил: «Там… там…», указывая рукой в сторону кухни. Вошедшие на кухню добровольцы застали Петра Малышева за его любимым занятием. Будучи пьяным, он взял ящик гранат и переставлял чеки на другую сторону.

Сжимая предохранительный рычаг, разогнув усики и вынув чеку вместе с кольцом, Петруха безуспешно пытался попасть усиками в отверстие. Вы примерно представляете, как тяжело пьяному человеку вдернуть нитку в иголку. Здесь есть небольшая разница, ведь дрогни у Малышева рука, сорвись рычаг — и на спасение остались бы секунды. Да и сидел он перед ящиком с гранатами, на нескольких килограммах взрывчатки. Сгрудившиеся в дверях добровольцы замерли…

— Все… попал… — с выражением глубочайшего фатализма проговорил, наконец, Малышев. Он не успел дотянуться до следующей гранаты, как резкий удар отбросил любителя карманной артиллерии от ящика.

— Петруха, б… это твой коронный номер, на который мы еще в Вишеграде насмотрелись. Но чтоб ты больше к гранатам не подходил! Ведь на воздух все взлетим вместе с тобой!

Кто-то из добровольцев поднял крышку дивана, на котором спал Малышев. Изо всех щелей посыпались гранаты. Всего — штук двадцать.

Весь смысл операции заключается в том, что перед броском граната берется в руку определенным образом, рычажок упирается в ладонь. При фабричной установке чека в таком случае «смотрит» от бойца. Другое дело, что я, и не только, предпочитали упирать рычажок в пальцы. Это тем более важно, что зимою рука в перчатке плохо ощущает этот рычаг, если его упереть в ладонь. И вот Петру было неудобно расположение чеки в данном фиксированном положении, он вот и занимался «модернизацией». В бою, где гамлетовский вопрос решают доли секунды, очень важно, чтобы граната да и прочее оружие были идеально подогнаны к бойцу и служили продолжением его тела и мысли.

Но Петр остался верен себе. Месяц спустя на дороге Прача — Пале можно было наблюдать следующую картину. Русский в казачьей фуражке голосует, пытаясь остановить попутку. Машины проезжают мимо или же, вначале притормозив, объезжают бойца и следуют дальше. Наконец останавливается автобус. Водитель открывает переднюю дверь. Туда заходит пьяный Малышев и спрашивает: «По-русски тут кто-нибудь понимает?» Вряд ли водитель говорил по-русски, но тут было все ясно и без слов. В одной руке Петра была граната, в другой — чека к ней. В автобусе открылись задние двери — и все пассажиры оперативно его покинули. Положение спас случайно оказавшийся там Хохол, который вставил чеку в гранату. Петруха на сей раз никак не мог попасть.

Бурно отметив свои последние дни в Прибое, 27-го марта «Царские волки», десять бойцов во главе с майором Эдиком уехали на западную окраину Сараева, в Илиджу.

Последние операции. (Эндшпиль царских волков.)

В Сараево они задержались недолго. Обрадовавшись русским бойцам, им предложили захватить важный объект — телевышку на окраине Сараева. «Царские волки» отказались от этой самоубийственной операции. Ведь впереди их ждали хорошо укрепленные положаи и многочисленный противник. Нема дурных — ходить вдесятером на штурм крепости, которую «турки» будут защищать с яростью загнанных в угол зверей, помня о значении телевышки в информационной войне. Отряд перебазировался на юг, в Подграб, где был приписан к Праченскому гарнизону. Здесь они дрались с мусульманами Горажданской боевой группировки, той самой, с которой воевали под Вишеградом. Только с другой стороны этого «котла». Добровольцы получили в Подграбе отдельные дома.

Примерные границы (1994–1995 гг.) контролируемого мусульманами анклава Горажде. Значком отмечена база РДО-2 в мае-августе 1993 года.

Как раз в это время мусульманские ударные отряды из Горажд провели контрнаступление под Вишеградом, закончившееся боем при Заглавке 12 апреля.

Блокированные в анклавах Подринья «турки» дрались с яростью и упорством обреченных. Ведь после совершенных ими подвигов в вырезании женщин и детей на милость сербов надеяться не приходилось. Надежда была только на Аллаха, НАТО и собственную храбрость. В небольшом анклаве оказалось много мусульманских бойцов и гражданских лиц. Сейчас они испытывали нехватку провианта. Захваченные тела убитых сербов теперь менялись на тонну еды за каждое. Впрочем, здесь сказываются обычаи балканской войны — обязательный вынос всех тел погибших с поля боя и их захоронение, спасение раненых даже ценою собственной жизни. И все это даже в ущерб успеху операции. Повторение Мардакерта 1992-го года, когда русские и армяне перестали есть одичавших свиней потому, что те питались людскими останками, тут невозможен.[42]

Вскоре Петру Малышеву предоставился случай продемонстрировать свою храбрость и мастерство в бою. Сербская разведка донесла, что «турки» строят перед селом Брдаричи линию бункеров. Брдаричи — это прифронтовое село в секторе Горажде. Превращение этой деревни в укрепрайон сильно бы улучшило положение мусульман в этой горной местности, дополнив их оборону недостающим звеном. Штурм села стал предопределен.