Русские ушли - [108]

…Потом было легче. Майкл тупо напивался, блевал и пил снова. Пират сидел рядом, молчал с таким выражением лица, которое можно было назвать только «настоящее мужское сочувствие», подливал в стакан. Не упрекал, что Майкл зря переводит отличный продукт.

Майкл к клонам относился с предубеждением. О, нет, он был образованным человеком, конечно. Причем по-настоящему образованным, в отличие от Силверхенда, которому все знания элементарно записали в память. Майкл учился сам. Для него не было секретом, что хорошо сделанный клон от человека не отличается практически ничем. А та небольшая разница, которая есть, лежит не в области физиологии, а в области психики. Неудивительно, если вспомнить, как клонов растят. А вот здоровье у них, как правило, крепче. Тоже ничего загадочного: клонам проводят генную корректировку, потому что по большей части их делают ради получения здоровых органов для пересадки оригиналу.

Он зачем-то пытался вспомнить, как лежал в инкубаторе. Напрасный труд, у клонов в период роста нет сознания. Они же растут с бешеной скоростью, за полгода максимум достигая биологического возраста оригинала. Клонов, которые были бы моложе исходного материала, пока еще никому получить не удалось. А когда рост завершается, клону записывают память и будят.

Майкл помнил очень четко, как пришел в себя в больнице. Над ним стояли двое мужчин, постарше и помоложе. Майкл смотрел на них и вдруг вспомнил, что это его отец и дед. Но он знал это только рассудком. Казалось, он пережил сильную психотравму, изменившую его мировоззрение, и он заново выстраивает отношения с близкими. Когда Майкл обратился к визитерам по именам, они переглянулись с понимающими улыбками. Сейчас Майкл знал, что за этими гримасами-улыбками скрывалось торжество: удачный клон. Даже в лучших клиниках не всякий раз удается сформировать копию личности с первого захода. Обычный вариант, когда память пишут два или три раза.

Ему сказали, что он катался на лыжах в горах и разбился, почти насмерть, его еле вытащили с того света Майкл принял легенду: она объясняла его странную апатию и изменившееся отношение к миру. Несколько недель в поместье ему не запомнились. А в скором времени он перебрался в университетский кампус. Там-то он и проснулся окончательно.

С тех пор он регулярно приезжал в поместье на каникулы. После первого курса уже принимал участие в работе корпорации. И ни разу не возникало ситуации, когда он заподозрил бы, что его — двое.

В конце концов пират отправил Майкла спать. Но наутро все повторилось — и пьянка, и беседы.

— Идиоты они, конечно, — приговаривал Силвер-хенд. — Самая аккуратная работа была с Бенни. Уже со мной напортачили. Наташка, знай она о такой возможности, как клонирование, враз бы их вычислила. Или будь у меня армейские приятели чуть повлиятельней. И то — кое-кто пытался вякнуть.

— И что? Убивали их?

Силверхенд скривился:

— Лучше б убивали. Да только у Клиффа кишка тонка кровь проливать. У него для таких нежелательных свидетелей полно склепиков вроде «Вечного солнца».

У Бенни волосы дыбом стояли, когда он взялся наводить порядок.

— Я все-таки не понял, каким образом он получил корпорацию.

— Да элементарно. Ты Бориса помнишь? Нашего падре Патрика?

— Ну.

— Ты ему отдал книжку, которую потом выпрашивал назад.

— Тоже помню. Он так и не отдал.

— Естественно. Подарил — все, забудь. А ту абракадабру, которая была в книжке, папские спецы расшифровали. И выяснили, что это — компромат на Железного Кутюрье. Причем не просто перечисление грехов, а указание на то, где можно раздобыть улики.

— Я что-то подобное подозревал. Мне же Стэнли намекал.

— Книжку эту пустили в дело. Бенни ее просто на тиви кому надо показал. Клифф застрелился после первого же новостного выпуска. Акции корпорации ухнули вниз. Церковь дала Бенни денег, он выкупил компанию. Так что он, с одной стороны, подставное лицо, а с другой — вполне легитимный владелец. Я к нему уже завербовался, — похвастался пират.

Майкла обуревали злорадство и легкая обида, смешанные примерно в равных долях. Да, он искренне ликовал, представив, каково сейчас Гэйбу и Элле. Но ему было и обидно: втлубине души он не оставлял надежды когда-нибудь доказать подмену и вернуться на прежний пьедестал наследника громадной корпорации. А теперь с этой мечтой придется распрощаться. То, что попало в закрома Великой Собирательницы, обратно не возвращается. И Майкл, который мог бы владеть огромными капиталами, будет всего лишь скромным исполнителем чужих распоряжений. Положим, не таким уж скромным, и роль директора в любом случае лучше роли каторжника, пирата или беженца. Но как трудно убедить себя, что надо довольствоваться крохами, когда уже знаешь вкус целого блюда!

— Не могу понять, зачем Тейлоры делали клонов, — признался Майкл.

— Чего уж там непонятного… Ты знаешь, что старый Гик Тейлор, твой, типа, дед, — олигофрен?

Майкл поперхнулся водкой.

— У него Гарвард с отличием! Магистр философских наук!.

Силверхенд понимаюше улыбнулся.

— Вот именно. А теперь подумай, кто на самом деле получил этот диплом для Ника Тейлора.

И весь остаток вечера Майкл методично напивался, слушая разветвленную и многоколенную, как исландская родовая сага, историю собственной семьи. Ту историю, которую он не знал. Или не так — историю о семье, про которую не знал в действительности ничего.