Русские - собиратели славян - [28]

Кто он?

А мы его уже знаем.

Зададимся вопросом: а отчего мы сейчас знаем, что наши генералы всегда готовятся к прошедшей войне? А в отношении средневековых стратегов убеждены в их прозорливости и стратегическом даре? Отчего, наоборот, зная о медленности тогдашних коммуникаций, не предположить, что и в те времена генералы и политики гораздо позже реагировали на возникавшие геополитические вызовы, чем оно желательно было?

А как только мы это предположим, всё станет ясно.

Уже около 30 лет по степям носятся полевые вожди и их банды. Понятно, что тогдашние средства производства не позволяли вести настоящую гражданскую войну на протяжении нескольких лет. Но стычки, набеги, перемирия, новые бои могли продолжаться достаточно долго. Вспомним хоть Столетнюю войну. А Степь к тому же — сама по себе постоянная война. Пришла весна, отъела лошадка брюшко на свежей травке, собрались джигиты храбрые — и айда соседа грабить, на место ставить.

А тут ведь кавары да угры с печенегами больше двадцати лет не успокаивались. Вот и решили, наконец, стратеги итильские крепость на Дону поставить. Во избежание и назидание. Да и на Северском Донце — тоже.

Кстати, очень похоже, что за постройку крепости (или крепостей) византийцы получили весомую прибавку к территории: Хазария смирилась с потерей готского Крыма, а Херсонес окончательно вошёл в состав Ромейской империи. Во всяком случае, по словам Константина Багрянородного, спафарокандидат Петрона ведет себя по отношению к Херсонесу, как Рома Абрамович, по случаю выкупивший у США Аляску и передающий сё президенту России:

Затем этот выше названный спафрокандидат Петрона, прибыв к василевсу после постройки крепости Саркел, сказал ему: «Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нём и не упуститъ их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевоинам и архонтам». Ведь до василевса Феофила не было стратига, посылаемого [туда] из этих мест, но управителем всего являлся так называемый протевоин с так называемыми отцами города. И так василевс Феофил, размышляя при сём, того или этого послать в качестве стратига, решил наконец послать вышеозначенного спафарокандидата Петрону, как приобретшего знание местности и понимания дел отнюдь не лишённого, которого он избрал стратигом, почтив чином протоспафария, и отправил в Херсон, повелев тогдашнему протевоину и всем [прочим] повиноваться ему. С той поры до сего дня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних.

Но несмотря на постройку Сарксла, война всех против всех в степи продолжалась. Угры с печенегами воспылали друг к другу настолько нежной любовью, что хазары, собственно, уже ничего сделать с этим не могли, даже если и хотели. Как поётся в красивой песне великих А. Пахмутовой и Н. Добронравова, —

.. И дружбу мою с тобою

Одна только смерть прервёт…

Ну, не одна, а очень много смертей потребовались для прекращения войны между венграми и печенегами.

Но самое главное — все эти десятилетия анархии оказали самое серьёзное влияние на развитие здесь русского государства с центром в будущем Киеве.

_____

Именно в эти годы — 807, 808, 811 годы — в районе Ладоги и Волхова оставляются клады: под Рюриковым городищем, второй клад (арабского серебра) в укреплённом поселении в Ладоге и третий — снова под Рюриковым, в Холопьем городке (последняя остановка перед городом со стороны Невы).

Эти арабские дирхемы могли быть взяты только у хазар — у византийцев была своя валюта. Значит, клады оставили те, кто только что вернулся из Хазарии. Нагрел руки в качестве бойца-наёмника.

С другой стороны, зарыть денежки в землю — это, повторимся, явно не от хорошей жизни делалось. Следовательно, кто-то разбогатевший в хазарах лёг здесь, на Волхове, из-за чего не смог вернуться за своим кладом. Не будет излишне большою смелостью предположить, что что-то серьёзно заварилось тогда и возле Ладоги. Не исключено, что эти клады связаны с набегами скандинавов, в ходе которых их дружины осваивали восточные территории и образовывали вики. В это время случались локальные нападения, в том числе и на Ладогу.

А в 813 году начинается замятня и в Византии. Болгарский хан Крум доходит до стен Константинополя. В том же году начинается правление императора Льва V Армянина. Он, в частности, способствовал возрождению иконоборчества.

А дальше начинается крайне загадочная и многозначащая эпоха.

В конце 830-х годов истончается и пропадает первая волна восточного серебра в Бирке. И до середины IX столетия, как свидетельствует в своей великолепной книге «Эпоха викингов в Северной Европе» Г. С. Лебедев, наступает спад в поступлении арабских монет.

В эти же годы — 836–839 — возникают серьёзные трения между Византией и Дунайской Болгарией. Болгарский хан Персиан, зная, что византийцев бьют в Малой Азии, в 837 году напал на имперские владения в Македонии и захватил несколько крепостей.

В эти же годы венгры, подталкиваемые новыми волнами степных кочевников, занимают Причерноморье. Впрочем, они признавали сюзеренитет хазар и, что называется, тогда ещё «ходили под их рукою».