Русские письма - [4]

В современной России такую последнюю веру смогли пробудить в людях всего несколько человек. Один - это президент страны, которому кто-то все еще верил. Второй - это не солгавший ни в одном своем слове русский писатель. Писали еще на имя ссутуленного тихого человека, будто святому, а когда он ушел из жизни, то люди продолжали писать уже его жене, не желая смиряться с тем, что один из адресов был вычеркнут смертью. Пишут по-простому: "Кремль, Ельцину... ", "Москва, телевидение, Солженицыну"... Люди писали и пишут с последней верой: "Спасите! Бейте в набат!" Но ведь и Сахарова, и Солженицына захлопывали, осмеивали, когда всходили они на н а р о д н у ю т р и бу н у, и это избранники народные не желали их выслушать. Тогда кого и как могли они спасти? Солженицын в очерках изгнания рассказывает: отвечал на письма раковым больным, что обращались к нему, зная о его собственном излечении от рака благодаря настою трав - самодельному, им же изобретенному лекарству - и раковым больным высылал детальный ответ о своем лекарстве.

ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ В СИЛАХ ОТВЕТИТЬ ВСЕМ, КАК НЕ МОЖЕТ ОН ОТВЕТИТЬ ЗА ВСЕХ, И ТОЖЕ ПОНЕСЁТ СВОЮ ДУШУ НА СУД НАРАВНЕ СО ВСЕМИ, ДЕРЖА ОТВЕТ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ И НЕПОСТУПКИ.

Россия пишет

"Я простой рабочий и могу сказать о себе, что никогда не состоял в партии, не потому что я ненавидел эту систему, а просто из соображения, что партийный билет был корочкой для куска хлеба определенной части ее членов. А я не нуждался о том, что останусь без куска хлеба. Я и сейчас об это не думаю, так как имею достаточную квалификацию, да и не одну профессию. Теперь мне 56 лет и будет просто смешно, чтоб я в свои года уже лживо перестроился в новые демократические порядки. Зато люди, которые вчера еще сидели в партаппаратах и на руководящих должностях, быстро перепрыгнули на тот берег, прихватывая высшие должностные кресла и еще пуще разваливают страну, огульно ее грабят на этот раз. Я помню послевоенное время, разруху и голод, когда карали, сажали за 1 кг. зерна, картофеля. Мы понимали, голод был, но воровать нельзя. А сейчас крадут эшелонами, и не голодные, а которые бесятся с жиру. Уж если сажать, хоть миллионы таких, то надо сажать. Их надо лишать свободы и такой демократии. Аферистов, кто людей обманул - сажать. Зато сейчас с каждого честного заработанного рубля заставляют честных людей платить чудовищно налоги. Да, я согласен, что в магазине почти есть все, чего не было в социалистическом магазине, но какой толк, если всю зарплату можно проесть за неделю. Имею двоих детей, скорее всего уже взрослых детей, мужчин, у которых уже есть свои семьи. Мои сыновья тоже не состоят в партиях. Но у них нет больше права на труд. Могут вышвырнуть с работы. Могут зарплату не платить. "

"Пишет вам рядовой россиянин. С потолка Президента и Правительства - я баран и быдло. Хочу поделиться своим житьем и высказать мое личное отношение к сегодняшнему дню (где так вольно дышит человек).

Родился я не под счастливой звездой. Мать была неграмотной деревенской женщиной. Четыре года ходила в первый класс, т.е. каждый год до первых морозов. Отца не помню. Погиб под Сталинградом без вести. Рос я в Приморье. Есть такой поселок Липоведы. Жили в бараке. В комнате 3 на 5 метра. Нас детей - было трое. Холод и голод ощущается детством до сих пор. С горем пополам окончил семь классов. По просьбе матери пошел учиться в Р.У. г.Владивостока по специальности судовой сборщик. Ее родной брат по этой части был мастером. И меня мать хотела видеть в этой форме. Когда я первый раз попал на судостроительный завод, где в то время находясь в цехе, необходимо было кричать на ухо, я плакал. Это был ад. Это было в 1952 году. Прошло два года и я стал работягой. В то время уже болела моя мама смертельной болезнью. Белокровие. Уволиться почти невозможно с завода. Куча справок. Увольняюсь. Еду домой. Маме 40 лет. Мать перед смертью просила меня, чтобы я после ее смерти не бросил брата с сестрой. Я даю обещание. Этим обещанием похоронил все свои мечты. Так для меня наступили тяжелые дни.

Я здоровьем не блистал. Надо было добывать хлеб. Я не мог устроиться на работу. На шахту не брали. Поселок небольшой. Мои слезы в комсомоле и КПСС не пробивали. Им было наплевать. И только на стройке шахтуправления меня приняли разнорабочим. Сменил молоток и зубило на лом и кирку. Зима, лом, траншея. Добываю хлеб. От недоедания, мерзлой земли в глазах искры. Мне советуют младшего брата устроить в интернат. Я все пороги обил в г.Уссурийске. Добрался до самых верхов, но никто меня не понял. Сестра желает учиться в техникуме. Мой заработок на стройке 700-800 рублей по тем временам. Сестре надо помогать. Не выдержала, пошла работать. Я с братом уезжаю на вновь строящийся завод по ремонту атомных лодок, его теперь часто по центральному ТВ показывают - бастуют. Одиннадцать лет отдал заводу. Учился заочно. Работал судовым сборщиком. Избирался освобожденным председателем цехкома. Работал инженером, ст.инженером, мастером, нормировщиком. Вступил в партию КПСС. В стране был подъем производства. И в магазинах было что-то. Шли шестидесятые годы (в бытность Хрущева).