Русские песни и романсы - [38]

    До позднего утра.

Разбудил нас не свекор,

Не свекровь, не невестка,

Не неволюшка злая;

Разбудило нас утро!

    Восток заалелся

    Стыдливым румянцем;

    Земля отдыхала

    От буйного пира;

    Весёлое солнце

    Играло с росою;

    Поля разрядились

    В воскресное платье;

    Леса зашумели

    Заздравного речью;

    Природа в восторге,

    Вздохнув, улыбнулась…

21 февраля 1834

М. Ю. Лермонтов

Узник

Отворите мне темницу,

Дайте мне сиянье дня,

Черноглазую девицу,

Черногривого коня!

Я красавицу младую

Прежде сладко поцелую,

На коня потом вскочу,

В степь, как ветер, улечу.

Но окно тюрьмы высоко,

Дверь тяжёлая с замком;

Черноокая далеко

В пышном тереме своем;

Добрый конь в зелёном поле

Без узды, один, по воле

Скачет весел и игрив,

Хвост по ветру распустив…

Одинок я — нет отрады:

Стены голые кругом.

Тускло светит луч лампады

Умирающим огнём;

Только слышно: за дверями

Звучномерными шагами

Ходит в тишине ночной

Безответный часовой.

Февраль (?) 1837

Соседка

Не дождаться мне, видно, свободы,

А тюремные дни будто годы;

И окно высоко над землей,

И у двери стоит часовой!

Умереть бы уж мне в этой клетке,

Кабы не было милой соседки!..

Мы проснулись сегодня с зарей,

Я кивнул ей слегка головой.

Разлучив, нас сдружила неволя,

Познакомила общая доля,

Породнило желанье одно

Да с двойною решеткой окно;

У окна лишь поутру я сяду,

Волю дам ненасытному взгляду…

Вот напротив окошечко: стук!

Занавеска подымется вдруг.

На меня посмотрела плутовка!

Опустилась на ручку головка,

А с плеча, будто сдул ветерок,

Полосатый скатился платок.

Но бледна её грудь молодая,

И сидит она долго вздыхая,

Видно, буйную думу тая,

Всё тоскует по воле, как я.

Не грусти, дорогая соседка…

Захоти лишь — отворится клетка,

И, как божий птички, вдвоём

Мы в широкое поле порхнём.

У отца ты ключи мне украдёшь,

Сторожей за пирушку усадишь,

А уж с тем, что поставлен к дверям,

Постараюсь я справиться сам.

Избери только ночь потемнее,

Да отцу дай вина похмельнее,

Да повесь, чтобы ведать я мог,

На окно полосатый платок.

Март или апрель 1840

Ф. Б. Миллер

Погребение разбойника

В носилках похоронных

Лежит боец лесов,

И шесть вооружённых

Суровых удальцов

Среди лесов дремучих

Безмолвные идут

И на руках могучих

Товарища несут.

Носилки их простые

Из ружей сложены,

И поперёк стальные

Мечи положены.

На них лежит сражённый

Разбойник молодой,

Назад окровавленной

Повиснув головой.

В минуту жаркой битвы

Сразил его свинец —

И кончил дни ловитвы

Бестрепетный боец!

Сочится кровь из раны

По лбу и по вискам

И в них струёй багряной

Бежит по волосам.

Он грозно сдвинул брови,

Храня надменный вид,

Но взор под слоем крови

Врагам уж не грозит.

Он правою рукою

Сдавил свой острый меч

И с ним, уставший с бою,

В могилу хочет лечь.

Меч этот быстро, метко

Удары наносил,

И сбиров он нередко

Как молния разил;

Теперь, звуча, влачится

Он вслед за мертвецом:

Как слезы, кровь струится

Холодная по нем.

И в миг борьбы жестокой

Со смертью роковой

Он пояс свой широкий

Схватил другой рукой;

Ремни его колета

Разрублены висят,

Два длинных пистолета

За поясом блестят.

Так спит он, охладелый,

Лесов угрюмый сын,

В кругу ватаги смелой,

Средь тёмных Апеннин!

Так с ним они печально

Идут в глуши лесной

Для чести погребальной.

Но вот кричат им: «Стой!»

И наземь опустили

Носилки с мертвецом,

И дружно приступили

Рыть яму вшестером.

В воинственном уборе,

Как был он завсегда,

Без гроба, на просторе

Кладут его туда.

Засыпали землею…

«Прости, лихой собрат!»

И медленной стопою

Идут они назад.

Но чу! — сторожевого

Свисток раздался вдруг…

Ватага в лес — и снова

Безмолвно всё вокруг.

1846

А. Н. Плещеев

* * *

Вперёд! без страха и сомненья

На подвиг доблестный, друзья!

Зарю святого искупленья

Уж в небесах завидел я!

Смелей! Дадим друг другу руки

И вместе двинемся вперёд,

И пусть под знаменем науки

Союз наш крепнет и растёт.

Жрецов греха и лжи мы будем

Глаголом истины карать,

И спящих мы от сна разбудим,

И поведем на битву рать!

Не сотворим себе кумира

Ни на земле, ни в небесах;

За все дары и блага мира

Мы не падём пред ним во прах!..

Провозглашать любви ученье

Мы будем нищим, богачам

И за него снесём гоненье,

Простив безумным палачам!

Блажен, кто жизнь в борьбе кровавой,

В заботах тяжких истощил;

Как раб ленивый и лукавый,

Талант свой в землю не зарыл!

Пусть нам звездою путеводной

Святая истина горит;

И, верьте, голос благородный

Недаром в мире прозвучит!

Внемлите ж, братья, слову брата,

Пока мы полны юных сил;

Вперёд, вперёд — и без возврата,

Что б рок вдали нам ни сулил!

(1846)

* * *

По чувствам братья мы с тобой,

Мы в искупленье верим оба,

И будем мы питать до гроба

Вражду к бичам страны родной.

Когда ж пробьёт желанный час

И встанут спящие народы —

Святое воинство свободы

В своих рядах увидит нас.

Любовью к истине святой

В тебе, я знаю, сердце бьётся.

И, верно, отзыв в нем найдется

На неподкупный голос мой.

(1846)

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX — НАЧАЛО XX ВЕКА

ПЕСЕННАЯ ЛИРИКА

(И. П. Макаров?)

* * *

Однозвучно гремит колокольчик,

И дорога пылится слегка,

И уныло по ровному полю

Разливается песнь ямщика.

Столько грусти в той песне унылой,

Столько грусти в напеве родном,

Что в душе моей хладной, остылой

Разгорелося сердце огнём.

И припомнил я ночи иные

И родные поля и леса,

И на очи, давно уж сухие,

Набежала, как искра, слеза.

Однозвучно гремит колокольчик,