Русские народные сказители - [7]

Однако существует другая гипотеза, согласно которой Кирша Данилов был не казаком, а рабочим уральских заводов Демидова. В пользу этого предположения говорит тот факт, что в XVIII веке рукопись принадлежала Прокопию Акинфиевичу Демидову. Сказитель о себе и одном из своих приятелей помянул в шуточной песне:

А и не жаль мне-ка битого, грабленного,

А и того ли Ивана Сутырина,

Только жаль доброго молодца похмельного

А того ли Кирилы Даниловича.

У похмельного доброго молодца буйна голова болит.

Имена мастеровых Кирилла Данилова и Ивана Сутырина, стоящие рядом, исследователи обнаружили в документах, относящихся к Нижнетагильскому заводу. Но те" ли это Кирилл и Иван, о ком поется в песне? Или совпадение случайно? Нам остается только гадать на этот счет.

И, наконец, не исключено, что Кирша Данилов был одним из последних русских скоморохов. Скоморохи — "веселые люди", глумники, гудошники, скрыпочники, вожаки медведей, кукольники — были обязательной принадлежностью древних народных игрищ и гульбищ. Без них не обходились ни зимние, ни летние празднества. Они были желанны и на крестьянском гулянье, и в боярских хоромах. Во время больших христианских праздников, таких как рождество или троица, скоморохи становились центром подлинно народных увеселений и обрядов. Своим веселым языческим искусством они звали людей из церквей на городскую площадь и деревенский луг. Неудивительно, что церковники всегда враждебно относились к "веселым людям". Гонения на скоморохов особенно усилились после указа 1648 года царя Алексея Михайловича. Многим из народных артистов пришлось уйти на Север, на Урал, в Сибирь. Там, в глуши, вдали от царских воевод, продолжало жить их искрометное, веселое и язвительное, не слишком почтительное к власть имущим искусство.

Скоморошья тема прослеживается во многих произведениях "Сборника Кирши Данилова". Прославляет остроумных скоморохов песня "Гость Терентище". Заявляют о себе скоморохи — "веселые молодцы" в исторической песне о Михаиле Скопине:

То старина, то и деянье

Как бы синему морю на утишенье,

А быстрым рекам слава до моря.

Как бы добрым людям на послу́шанье,

Молодым молодцам на перени́манье,

Еще нам, веселым молодцам, на поте́шенье...

Та же концовка завершает и классическую былину "Дюк Степанович". Скоромным весельем и непочтением к сильным мира сего пронизаны многие песни "Древних российских стихотворений". Все эти и другие особенности сборника позволяют ученым смотреть на Киршу Данилова как на наследника великой традиции скоморошества на Руси.

Но кто бы он ни был, наш первый русский сказитель — казак, мастеровой или скоморох, — прежде всего Кирша Данилов был большим поэтом, истинно народным хранителем родникового устного слова. В сборнике рядом с классической монументальной былиной соседствует озорная скоморошина; строгий духовный стих сменяется нескромной шуточной песенкой; после исторической песни о Петре I или Ермаке следует трагическая баллада с ее вымышленными героями. Репертуар сказителя разнообразен и многогранен, как сама жизнь народа. Лукавый юмор и острая сатира, гордость за историю своего народа и боль и гнев обездоленных, горькая тоска и тонкая лирика — все отразилось в творчестве народного сказителя Кирши Данилова.

Литература:Горелов А. А. Кем был автор сборника "Древние российские стихотворения" // Русский фольклор: Материалы и исследования. — М.-Л., 1962. Т. 7. С. 293-312.

Волх Всеславьевич

По саду, саду, по зеленому,

Ходила-гуляла молода княжна Марфа Всеславьевна,

Она с каменю скочила на лютого да змея;

Обвивается лютой змей

Около чебота зелен сафьян,

Около чулочика шелкова,

Хоботом бьет по белу стегну.

А втапоры княгиня понос понесла,

А понос понесла и дитя родила.

А и на небе просветя светел месяц,

А в Киеве родился могуч богатырь,

Как бы молоды Вольх Всеславьевич.

Подрожала сыра земля,

Стряслося славно царство Индейское,

А и синея моря сколыбалося

Для-ради рожденья богатырского,

Молода Вольха Всеславьевича;

Рыба пошла в морскую глубину,

Птица полетела высоко в небеса,

Туры да олени за горы пошли,

Зайцы, лисицы — по чащицам,

А волки, медведи — по ельникам,

Соболи, куницы — по о́стровам,

А и будет Вольх в полтора часа,

Вольх говорит, как гром гремит:

"А и гой еси, сударыня матушка,

Молода Марфа Всеславьевна!

А не пеленай во пелену червчатую,

А не поясай в пое́сья шелковыя, —

Пеленай меня, матушка,

В крепки латы булатныя,

А на буйну голову клади злат шелом,

По праву руку — палицу,

А и тяжку палицу свинцовую,

А весом та палица в триста пуд".

А и будет Вольх семи годов,

Отдавала его матушка грамоте учиться,

А грамота Вольху в наук пошла;

Посадила его уж пером писать,

Письмо ему в наук пошло.

А и будет Вольх десяти годов,

Втапоры поучился Вольх ко премудростям:

А и первой мудрости учился —

Обвертоваться ясным соколом;

Ко другой-то мудрости учился он, Вольх, —

Обвертоваться серым волком;

Ко третей-то мудрости учился Вольх —

Обвертоваться гнедым туром — золотыя рога.

А и будет Вольх во двенадцать лет,

Стал себе Вольх он дружину прибирать,

Дружину прибирал в три годы;

Он набрал дружину себе семь тысячей;

Сам он, Вольх, в пятнадцать лет,

И вся его дружина по пятнадцати лет.