Русские народные говоры - [24]

, вытесняя оттуда южновеликорусское кочет; на севере же вместо исконного орать появляется литературное и южновеликорусское по происхождению — пахать[38].

Но, кроме того, надо всегда иметь в виду, что лексическая противопоставленность разных говоров может быть иногда только кажущейся. Противопоставленность говоров по лексике тогда лишь действительно соотносительна, когда разными словами обозначается точно один и тот же предмет. Если взять такие пары слов, как, например, петух — кочет или конь — лошадь, то их противопоставленность действительно соотносительна, ибо в эти пары входят такие слова, которые обозначают совершенно один и тот же предмет. Но так бывает не всегда. Например, с южновеликорусским словом соха как будто бы соотносительно северновеликорусское слово косуля; однако эти два слова обозначали в ранний исторический период предметы, которые были несколько разными по своему устройству. Или, скажем, в Архангельских говорах предмет, которым косят траву назывался горбуша, потому что это была коса с короткой ручкой и косивший должен был ходить согнувшись. Следовательно, соотносительность горбуша — коса (южновеликорусское) не такая, как петух — кочет. Когда же в этих областях появилась коса с длинной ручкой, она стала называться стойкой, так как косить ею можно было стоя прямо. И только тогда возникла действительная соотносительность пары слов стойка — коса.

Возможно вместе с тем, что из-за недостаточной изученности лексики современных говоров, а тем более — истории ее развития в диалектологии еще мало данных для действительно правильных выводов. Возможно, что некоторые слова, которые ныне нам представляются типично северновеликорусскими или типично южновеликорусскими, в далеком прошлом были характерны для многих иных говоров русского языка и имели, можно сказать, общедиалектный характер.

Таким образом, до конца решить вопрос о действительной противопоставленности русских говоров по лексике можно лишь при углубленном изучении словарного состава диалектов. При этом надо иметь в виду и то, что такая противопоставленность по лексике северновеликорусского и южновеликорусского наречий все больше и больше стирается под непрерывно усиливающимся воздействием литературного русского языка.

Однако этот последний процесс связан с большим вопросом о языковых процессах современной деревни и о путях нивелировки диалектных черт в русском языке.

Изменение русских говоров в советскую эпоху

1

Когда говорят о языковых процессах современной деревни, то характеризуют их как процессы нивелировки местных диалектов, утраты диалектных особенностей в русском языке.

Как уже упоминалось, нивелировка диалектных особенностей, утрата диалектных черт в языке, растворение местных диалектов в общенародном языке реально означает то, что носители местных говоров усваивают нормы устной литературно обработанной формы национального языка. Чем шире и глубже этот процесс, чем больше говоры подвергаются воздействию устной литературной формы общенародного языка, тем меньше в этом последнем остается диалектных особенностей, тем больше укрепляется единство общенародного языка.

Однако процесс усвоения литературных норм не одновременно и не с одинаковой полнотой охватывает язык всех групп населения, говорящего на том или ином местном диалекте. Раньше всего и больше всего этому воздействию подвергается язык молодого поколения; очень медленно, часто почти незаметно он проявляется в языке старшего поколения носителей говоров. В связи с этим воздействие литературного языка, а также вообще городской речи на язык деревни приводит к языковому расслоению последней, к появлению «двуязычия», т. е. к тому, что одна часть населения деревни продолжает еще говорить на местном диалекте, устойчиво сохраняя большинство его особенностей, а другая переходит на нормы литературного языка, утрачивая в своей речи местные черты.

Надо сказать, что развитие подобного «двуязычия» — это явление, которое возникло еще до Октябрьской революции, т. е. и в дореволюционной деревне языковое расслоение имело место. Это было связано с тем, что с развитием в России капиталистических отношений, с обнищанием и разорением крестьян часть из них уходила на заработки в города, на промыслы и т. п. Попадая в иную языковую среду, в условия города, эта часть населения усваивала новые нормы, теряя местные черты в языке. Возвращаясь в деревню, она приносила с собой и те особенности языка, которые были ею усвоены в городе, оказывая тем самым влияние на язык остальных носителей данного диалекта.

Кроме того, хотя до революции народное образование в России было развито очень слабо, однако и те немногочисленные школы в сельских местностях, которые тогда имелись, прививали начатки знания литературных норм, что также вело к воздействию их на местные говоры.

При всем этом характерной особенностью языковых процессов дореволюционной деревни в данном плане оставалась узость и слабость распространения норм городского языка, норм литературной речи.

После Октябрьской революции процесс усвоения литературных норм проявляется шире и глубже. Теперь уже не только уход в город или в армию приводит к изменениям в языке бывших носителей говора (хотя это остается одним из важных моментов в данном процессе). Широкое развитие школ в сельских местностях, радиофикация деревень, распространение кино и театров, как и газет, журналов и книг, — все это обусловливает мощное воздействие на современные говоры норм литературного языка.