Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели - [3]

Тем не менее, переселенцам на месте не сиделось. На юге, вслед за движением русских армий и казачьих полков будто приподнималась огромная завеса над колоссальными массивами богатейших черноземов, прогреваемых щедрым солнцем… В морях плескались невиданные рыбы огромной величины. Благоухали пышные травы. Конечно же, мои предки, видимо, люди непоседливые и предприимчивые, уже понявшие, что от перемещений жизнь, по крайней мере, не становится хуже, а становится интереснее, снялись с места.

На этот раз они откупились у воронежского помещика-пана. И окончательно утвердив за собою фамилию Пановы, двинулись на Кубань. Думаю, что, ночуя под телегами, глядя на звезды, они толковали все о том же: о вечном заблуждении славян, связывающих волю с землей.

Но земли, куда они, в конце концов, прибыли, в район Белой Глины, что в двухстах верстах на юг от Ростова, были уже свободны только относительно. Мало того, что новые земли были разобраны новыми хозяевами: помещиками, жалованными за службу в армии императрицы, и казаками, но и прежние хозяева не собирались от них отказываться. Турки, ногайские татары, находившиеся под протекторатом Османской империи, адыгейские и осетинские племена, черкесы. Как известно, люди они не робкого нрава — с пойманным казаком или русским переселенцем разговор бывал короток. И потому мои предки не подались сразу вглубь Кубани, а продвигались медленно, примкнув к группам переселенцев. Таборами по десять-двадцать семей они медленно кочевали вглубь кубанских степей в поисках удобного для поселения и безопасного места. Уже позже, я не раз анализировал законы движения народов по округлостям нашей планеты. Ну, не удивительно ли, что примерно в одно время, в 16-ом веке, конкистадоры Кортеса двигались по плоскогорьям Мексики на запад, разрушая империю инков, а в то же время казаки Ермака продвигались на Восток, громя войска Кучума. И таких параллелей в истории немало. Действительно, будто какая-то космическая сила будоражила людей и заставляла двигаться навстречу опасностям, но и перспективам. Так и в 18 столетии: американские пионеры шли покорять дикий Запад, а славяне активно осваивали земли Востока. В Америке вытеснили индейцев, а у нас черкесов. Так вот, стараясь особенно не удаляться от воинских поселений и гарнизонов, окружая на ночь свой стан телегами и возами, русские переселенцы медленно двигались вдоль укрепленных линий.

Если останавливались на определенное время, то засевали кусочек земли либо занимались каким либо-другим промыслом для пропитания. Выкапывали большую глубокую, до двух метров, яму, где размещали на ночь коней и прятались сами. На образовавшихся брустверах выставляли часовых. Ночная темнота нередко взрывалась выстрелами, криками часовых, лихим посвистом горцев и легким стуком копыт их поджарых коней. Следует сказать, что быт и нравы горцев, суровая дисциплина, царящая в их родах и племенах, высокая приспособленность оружия, снаряжения и одежды к местным условиям заставляла переселенцев-казаков многое перенимать у них: знакомые по повести «Казаки» Л. Толстого, чекмени, шашки, лохматые шапки. Казаки, вообще скоро стали походить на горцев.

Память предков сохранила фамилии семей переселенцев, с которыми Пановы вместе приживались на новой, такой плодородной, но негостеприимной земле: Бондины, Хрюкины… Однажды, при дневном набеге, горцы захватили во время пахоты сына моего прадеда Михаила — Ивана. Его нашли с отрубленной головой. Из пищевода выливалась лапша, съеденная за обедом. Кроме всего прочего из этого следовало, что мясными блюдами поселенцев не баловали. Однако это вегетарианство поневоле шло на пользу.

Сколько помню своих предков и родственников, почти все они были сильные и энергичные люди. Приключения накладывали вместе с жарким кубанским солнцем все больший отпечаток на характер русских мужиков.

Все больше становилось среди них людей решительных, самостоятельных, инициативных, готовых жить в условиях свободы. К сожалению, отражалось это и на неприязных отношениях между родственниками. Но вот, очередной парадокс, племена горцев, защищавшие свою свободу, снова толкнули русских крестьян-переселенцев в рабство. Люди устали мыкаться и терять близких. Года через два после прихода на Кубань табор Пановых, Хрюкиных, Бондиных и прочих подался в сторону Азовского моря к Ейску. Здесь, после пятилетней стоянки, род Пановых разъединился. Два брата моего прадеда Захара Панова остались в Ейске, где до сих пор живет немало моих дальних родственников и однофамильцев. А сам Захар Панов с частью рода переселился на земли помещика Минина в районе Бриньковского лимана. Места были благодатные: огромные пространства пахотного чернозема, обширное зеркало лимана, кишащего рыбой.

Родоплеменная структура имеет свои достоинства и недостатки. Всю ответственность за заключенное трудовое соглашение пришлось взять на себя Захару. С помещиком Мининым был заключен словесный договор, разумеется, подкрепленный целованием креста. Условились, что за десять лет работы с раннего утра до позднего вечера семья Пановых, состоящая из 11 человек (учли и подростков), получит от помещика десять десятин земли в вечное пользование, лошадей, другой мелкий скот и сельскохозяйственный инвентарь, который будет нажит на свои средства.