Русские на Эвересте. Хроника восхождения - [18]
Лезу выше. И... снова нависающая стена. Трещин для забивки крючьев нет. Всё же нахожу что-то отдалённо напоминающее трещину, с огромным трудом забиваю крюк. Уверенности в нём у меня нет, закрепляю верёвку ещё и за выступ. На крюк навешана петля-оттяжка. Хватаюсь за неё и, качнувшись маятником, добираюсь до зацепок. Цирк на высоте 8200 метров. Спешите видеть!»
Их видели лишь Иванов и Ефимов, шедшие вслед с грузами для лагеря. Точнее, они увидели, выйдя из-за поворота на одиннадцатой верёвке, на гигантской совершенно отвесной стене две маленькие красные фигурки. Даже их, видавших виды восходителей, эта картина поразила.
«Если бы это было в Крыму или на скалах Пти-Дрю, я бы не удивился. Но здесь, на Эвересте, на девятом километре по высоте это выглядело не совсем правдоподобно», – запишет позже в дневнике Валентин Иванов.
К пяти вечера навешано пять верёвок. Большая часть пути 5-й категории сложности. Прикрепив снаряжение к стене, Бершов и Туркевич начали спуск. Они спускались с помощью тормозных устройств, раскачиваясь на тонких верёвках-ниточках над полуторакилометровой бездной. Далеко внизу были видны разноцветные пятна палаток первого, второго и третьего лагерей.
17 апреля. Утром радиопереговоры с базой начались с группы Иванова (связь всегда начиналась с тех, кто выше на Горе). Планы на день? Пройти ещё несколько верёвок, попытаться найти место для четвертого лагеря, забросить туда снаряжение, необходимое для его установки. К месту, где вчера закончили обработку маршрута Бершов и Туркевич, поднялись к двум часам дня.
Вскоре вышли на острый гребень контрфорса. Впереди опять нависающий участок[18] скалы, но обойти его негде. Забить надежный крюк не удалось – хрупкие скалы крошились и сыпались вниз. Туркевич, шедший в этот день первым в связке, начал взбираться на плечи напарнику. Бершов стоял, балансируя, на узкой, шириной в полметра, площадке, вырубленной на гребне.
«Мы были связаны одной верёвкой, – рассказывает Михаил Туркевич. – В случае моего срыва у нас был шанс задержаться, для чего Сергею нужно было бы прыгнуть в пропасть по другую сторону гребня. Под снегом отыскал мизерные зацепки, но в варежках удержаться трудно, пришлось их снять. Осторожно оторвал от плеча одну ногу, переставил её на каску. Голову Сергея упер в скалу, чтобы ощутить под ногой опору и не свернуть ему шею. Теперь можно надеяться ещё на десяток сантиметров.
Ухожу на скалу. Умоляю её подставить мне хотя бы одну надежную опору. Руки начинают мёрзнуть, пальцы теряют чувствительность, но я продвигаюсь вверх. Снизу слышу голос Сергея, но не понимаю его. Маска сдвинута в сторону, молоток выпал из ловушки и повис на репшнуре[19], цепляясь за скалы, связка крючьев сдвинута на живот, рюкзак оттягивает назад – всё мешает. Верёвки тоже где–то зацепились, тянут вниз, но я стою, прижавшись к скале на наклонной заснеженной полочке.
Нужно отогреть руки, надеть варежки. Теперь не спешу, хотя впереди не проще. Но я опять буду бороться, лезть, пусть только отойдут руки. После забиваю крюк, ненадёжный, но крюк, – за него можно придержаться, а это сейчас спасение и надежда. Позади метров пятнадцать сложнейшего лазания. Позже на этом участке попадает в критическую ситуацию Мысловский».
Туркевич снова выбрался на острый снежный гребень контрфорса. Закончились крючья. Их поднес вскоре Сергей Ефимов, но забивать практически некуда. Миша оседлал гребень и, свесив ноги по обе его стороны, начал передвигаться вперёд. До удобного места оказалось целых три верёвки. При прохождении последней сломался молоток. Крючья пришлось забивать камнем.
Подошел Иванов с грузами для установки лагеря. Если срезать острую вершину гребня, можно подготовить удобную и безопасную площадку для палатки. Нужна лавинная лопата[20] и несколько часов светлого времени. Ни того, ни другого нет. Сложили принесённые грузы в расщелину между камней. Четверка Иванова, преодолев самый сложный участок маршрута, с чувством выполненного долга пошла вниз. Им на смену поднималась группа Хомутова (он возглавил её после выхода из строя Онищенко).
20 апреля. Четвёрка Хомутова поднялась до места установки лагеря IV. Подготовили площадку и установили палатку. Смеркалось. Хомутов и Пучков ушли вниз. Алексей Москальцев и Юрий Голодов остались, первыми в экспедиции проведя ночевку на 8250. На следующий день они собирались начать обработку маршрута выше четвертого лагеря.
Утром проснулись от жуткого холода: в палатке – минус 27°. Позавтракали. Алексей начал подбирать снаряжение для выхода наверх. Юра пошёл за рюкзаком, оставленным накануне метрах в двадцати ниже лагеря. Забрав груз, он поднимался к палатке. До неё оставалось не больше трех метров. В очередной раз натянул верёвочные перила и... полетел вниз.
Пролетев несколько метров, завис на предыдущем крюке, упираясь одной ногой в небольшой скальный выступ. С тяжёлым рюкзаком выбраться наверх очень сложно. Голодов позвал напарника. Ничего не подозревавший Москальцов высунул голову из палатки: «Где ты? Ну что там ещё?» Увидев, что последнего крюка и конца перильной верёвки нет на площадке, сообразил, в чем дело. Не без труда забил крюк в разрушенные скалы, организовал страховку и помог Голодову выбраться к лагерю.
