Русские люди - [2]
Марфа Петровна. Шофером? Ну, тогда, может, и знаешь. Он, говорят, до немцев известный человек был в городе.
Валя. Кто — он?
Марфа Петровна. Да Василий.
За окном близкий выстрел.
Вон, опять бьют… А ты говоришь, почему не идет. Придет в свое время. Ты лучше чайку попей.
Валя. Ой, дайте.
Марфа Петровна(наливает чай). Ишь какая. Пришла, целый кувшин воды сразу, а теперь чаю.
Валя. Да ведь нет у нас там воды. Водокачку взорвали. Стакан на день, хоть из лимана соленую пей!
Марфа Петровна. Да…
Пауза.
Ну, а сын-то живой, что ли? Все командует у вас там?
Валя. Командует. Он вам передавал поклон низкий. (Замечает карточку на стене.) А это что, он?
Марфа Петровна. Он. Да ты на карточку не гляди. Он не так чтобы интересный из себя, но зато орел парень.
Валя. Его у нас любят все.
Марфа Петровна. Это у него с издетства. Он отродясь заводилой был.
Валя. И маленький когда был — тоже?
Марфа Петровна. Ох, не приведи господи. Только ко мне и ходили с жалостями на него. Ну, а я говорю: лови. Поймаешь — уши надеру, а не поймаешь, — значит, ушел, его счастье. (Задумчиво.) А ты что это интересуешься, девушка?
Валя. Так просто.
Марфа Петровна. А-а. А то я подумала…
Валя. Что подумали?
Марфа Петровна. Может, любовь у вас…
Валя. Нет, он только шутить любит. У меня, говорит, мой шофер вместо невесты. Меня невестой объявил. Все невеста да невеста.
Марфа Петровна. Невеста? Да разве это звание сейчас есть?
Валя. А вы что, против него?
Марфа Петровна. Я не против, а только не время сейчас в невестах-то сидеть. Сегодня невеста, а завтра вдова. Так женой и не будешь.
Валя. Так «невеста» — это же он в шутку.
Марфа Петровна. Ну, если в шутку.
Пауза.
Сейчас жизнь такая — мало в ней шуток. Ты хоть глазком-то глянула, когда немцы были?
Валя. Нет, я только голоса слышала. Я шевельнуться боялась.
Марфа Петровна. По-русски говорил — это с ними Козловский был. Нездешний человек и подлый. Они его из Николаева привезли. А это, я считаю, хорошая примета, что привезли, потому что, значит, подлецов им в каждом городе не хватает. Одних и тех же из города в город возить приходится. (Прислушивается, потом смотрит на стенные часы-ходики.) Ну, вот теперь они кофий пьют. Это ежели уж нагрянут теперь, то, значит, бог попустил! (Не сходя с места, говорит.) Василий?
Молчание.
А Василий?
Валя невольно смотрит на дверь.
Василий?
Из-за занавески, в дверях соседней комнаты, потягиваясь, показывается бородатый мужчина.
Морозов. Ой, Марфа Петровна, и вздремнул я крепко.
Марфа Петровна. Даже немцы не побудили?
Морозов. Нет, на немцев у меня свое чутье, а как вы с девушкой журчать стали, так я опять заснул; думаю, пускай поговорят. (Жмурясь от света, садится.) Ох, и темно же у тебя в подполье!
Валя(внимательно всматривается в него и вдруг всплескивает руками). Сергей Иванович!
Морозов. Я вам, товарищ водитель, не Сергей Иванович, а Василий. Ясно?
Валя. Ясно, товарищ Морозов!
Морозов. И я вам, товарищ водитель, не Морозов, а тоже Василий. Ясно?
Валя. Ясно.
Морозов. И я вам, товарищ водитель, не председатель горсовета, а опять-таки Василий. Тоже ясно?
Валя. Тоже ясно.
Морозов(шутливо). Ну, а раз все ясно, то где же машина? Опять, наверно, не в порядке? Опять что-нибудь там? Рессора лопнула, да? Или как?
Валя. Все вы шутите, Сергей… Все вы шутите.
Морозов. Да. Все мы теперь шутим. Шутим, товарищ водитель.
Валя. Мы, значит, вас-то и ждали.
Морозов. Выходит, что нас. Ну, давай цидульку-то.
Валя достает из-за пазухи маленькую бумажку.
Ну, а ежели бы немцы?..
Валя. Проглотила бы.
Морозов. Ну ладно, коли так. (Читает бумажку.) Да уж придется вам, товарищ водитель, тут суточки посидеть. Тут мне такое воззвание прислали. Это не просто гранату в комендатуру кинуть. Это размышлений требует. Ну, что там слышно у вас в обороне вашей?
Валя. От лимана до поселка — наши. На Заречной — наши. И потом по Ряжской и до лимана обратно, а кругом немцы.
Морозов. Ясно, немцы. Они на тридцать верст вперед ушли уж. Вот, как говорят, не чаяли, не гадали, в тылу немецком оказались. Ну что ж, война. Бывает. У вас-то хоть в полгороде, за лиманом, Советская власть, а у нас — немецкая.
В дверь кто-то тихо скребется. Морозов вытаскивает револьвер. Марфа Петровна делает знак, чтобы они уходили. Валя залезает на печку. Морозов уходит за занавеску; Марфа Петровна подходит к двери.
Марфа Петровна. Кто там?
В дверь опять скребутся. Марфа Петровна открывает дверь, и через порог падает на пол комнаты окровавленный человек в штатском, видимо сидевший прислонясь к двери. Марфа Петровна молча втаскивает его и, заперев дверь на крючок, становится около него на колени.
Ты кто есть?
Раненый(слабым голосом). А тут кто?
Марфа Петровна. Мы, свои.
Раненый. Водицы…
Марфа Петровна. Девушка!
Валя слезает с печки.
Подай воды. Подымем его.
Раненый(услышав, качает головой). Не надо. Тут есть кто? Мне сказать надо… Я помру сейчас.
Марфа Петровна(оставляет Валю с ним). Пои, пои его, девушка. (Идет за занавеску и говорит негромко.) Василий!
Раненый. Это кто, это свои?
Валя. Свои, свои…
Входит Морозов.
Раненый. Я из окружения шел… Они… меня увидели… и вот… А документы взяли они… Моя фамилия… Водицы…
Валя
Роман К.М.Симонова «Живые и мертвые» — одно из самых известных произведений о Великой Отечественной войне.«… Ни Синцов, ни Мишка, уже успевший проскочить днепровский мост и в свою очередь думавший сейчас об оставленном им Синцове, оба не представляли себе, что будет с ними через сутки.Мишка, расстроенный мыслью, что он оставил товарища на передовой, а сам возвращается в Москву, не знал, что через сутки Синцов не будет ни убит, ни ранен, ни поцарапан, а живой и здоровый, только смертельно усталый, будет без памяти спать на дне этого самого окопа.А Синцов, завидовавший тому, что Мишка через сутки будет в Москве говорить с Машей, не знал, что через сутки Мишка не будет в Москве и не будет говорить с Машей, потому что его смертельно ранят еще утром, под Чаусами, пулеметной очередью с немецкого мотоцикла.
Роман «Последнее лето» завершает трилогию «Живые и мертвые»; в нем писатель приводит своих героев победными дорогами «последнего лета» Великой Отечественной.
События второй книги трилогии К. Симонова «Живые и мертвые» разворачиваются зимой 1943 года – в период подготовки и проведения Сталинградской битвы, ставшей переломным моментом в истории не только Великой Отечественной, но и всей второй мировой войны.
1942 год. В армию защитников Сталинграда вливаются новые части, переброшенные на правый берег Волги. Среди них находится батальон капитана Сабурова. Сабуровцы яростной атакой выбивают фашистов из трех зданий, вклинившихся в нашу оборону. Начинаются дни и ночи героической защиты домов, ставших неприступными для врага.«… Ночью на четвертый день, получив в штабе полка орден для Конюкова и несколько медалей для его гарнизона, Сабуров еще раз пробрался в дом к Конюкову и вручил награды. Все, кому они предназначались, были живы, хотя это редко случалось в Сталинграде.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… С этим третьим гансом вышло так, что Полынин, потеряв своих, неудачно напоролся на него один на один, уже израсходовав до этого весь боезапас. Ганс, судя по первым же его маневрам, был крепкий орешек. Стрелять по нему нечем, а начнешь выходить из боя – зайдет в хвост и свалит!Но откуда ему знать, что у тебя кончился боезапас? Полынин решил не выходить из боя и маневрировать, пока ганс сам не выдержит и не пойдет первым к себе домой.Но у этого ганса, видимо, были крепкие нервы, он все не выходил и не выходил из боя и действовал так нахально, что у Полынина даже на секунду мелькнула мысль: не догадался ли ганс, что тебе нечем его сбить?В конце концов на одном из разворотов ганс все же оплошал, и Полынин зашел ему прямо в хвост почти вплотную.