Русские конвои - [2]

В конце ноября 1939 года Россия вторглась в Финляндию. Черчилль приветствовал этот «порыв попутного ветра», который давал возможность перерезать пути доставки железной руды в Германию, придя на помощь Финляндии. Он понимал, что такие действия могут подтолкнуть Германию вторгнуться в Скандинавию, однако заверял: «Мы больше приобретем, чем потеряем, если немцы атакуют Норвегию и Швецию». Он был бы прав, если бы добыча досталась союзникам, а не немцам. Но…

6 января 1940 года британский министр иностранных дел предупредил норвежского посла в Лондоне, что союзники намерены положить конец использованию немецкими блокадопрорывателями норвежских территориальных вод. Союзники также собирались помешать перевозке железной руды, заминировав некоторые участки прибрежных вод. Разумеется, реакция норвежского и шведского правительств была негативной. При этом было совершенно очевидно, что немцы начнут готовить свои контрмеры, когда известие об этом демарше поступит в Германию. Поэтому за словами должны были незамедлительно последовать дела, но вот как раз их-то и не было.

3 апреля началась дискуссия между новым французским премьер-министром Полем Рейно и британским правительством. Было решено начать минирование норвежских вод 5 апреля, как и планировалось. Одновременно следовало высадить войска в Нарвике, Тронхейме, Бергене и Ставангере — основных норвежских портах к югу от Тромсё. В Лондон и Париж начали поступать сведения о том, что немцы готовят какую-то операцию, в том числе и высадку десантов. Однако правительства союзников затеяли спор относительно постановки плавающих мин на Рейне — одного из любимых проектов Черчилля. Премьер-министр Чемберлен дал согласие на эту операцию, которую следовало проводить одновременно с высадкой в Норвегии, но в результате последняя оказалась отложенной на 3 дня. Эта задержка оказалась роковой, так как позволила немцам опередить союзников. Они получили огромные стратегические преимущества. Но даже в такой ситуации, если бы командование союзников правильно оценило данные разведки, оно могло бросить свой флот на перехват германских войсковых транспортов в море. Тогда немцы не сумели бы захватить ключевые пункты на побережье Норвегии, опираясь на которые, они позднее оккупировали всю страну. Британские подводные лодки, развернутые в Скагерраке, действовали хорошо и сумели потопить 7 транспортов и 1 танкер, хотя немцы в ответ потопили 3 лодки. 7 апреля адмирал сэр Чарльз Форбс, главнокомандующий британским Флотом Метрополии, базирующимся в Скапа Флоу, имел в своем распоряжении 2 линкора, 2 линейных крейсера, 7 крейсеров и 28 эсминцев. Его единственный авианосец «Фьюриес» вместе с третьим линкором стоял в Клайде. Если бы эти силы вышли в море, как только было получено сообщение о начале немецкой операции, история могла принять совершенно иной оборот. Однако данные разведки были переданы Форбсу с большим опозданием, вдобавок Адмиралтейство сообщило, что эти данные сомнительны. Только вечером 7 апреля Форбс получил точные сведения, что немецкий флот вышел в море. Стефен Роскилл в официальной истории пишет: «Была продемонстрирована полнейшая неспособность оценить значение имеющихся разведывательных данных, не говоря уже об энергичных и спешных контрдействиях». Запоздалая попытка выбить противника из Тронхейма провалилась. Хотя к концу мая в Норвегии было высажено около 25 000 солдат, а немецкий гарнизон Нарвика численностью 2000 человек был вынужден сдаться, союзники не смогли удержать захваченное. Гитлер начал наступление во Франции и Бельгии. Во время эвакуации войск из Норвегии английский флот потерял один из 3 больших авианосцев — «Глориес». Хотя немцы добились успеха, они тоже понесли потери, особенно тяжело пострадал флот. Были повреждены оба линейных крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», карманный линкор «Лютцов» и 3 эсминца. Тяжелый крейсер «Блюхер», легкие крейсера «Карлсруэ» и «Кенигсберг», 10 эсминцев были потоплены. В результате численность германского флота временно сократилась до 1 карманного линкора, 1 тяжелого и 3 легких крейсеров и 7 эсминцев. Однако теперь немцы наладили доставку железной руды из Нарвика. Они получили несколько прекрасных портов и аэродромов для базирования своего флота и авиации. Германское господство в воздухе стало решающим фактором Норвежской операции. Это показало правильность взглядов Редера и еще раз продемонстрировало отставание англичан в области развития морской авиации. За это в последующие 3 года они заплатили большими потерями в людях и кораблях. Пытаясь сгладить впечатление от промахов, Черчилль заявил: «Мы получили значительное преимущество, спровоцировав нашего смертельного врага на стратегическую ошибку». Но даже тогда это заявление выглядело сомнительным, а позднее стало ясно, что это была просто глупость.

После падения Франции и отказа Англии начать мирные переговоры Гитлер обнаружил, что плохо представляет свои дальнейшие действия. В отношении Норвегии он несколько раз менял точку зрения, поэтому даже его собственные командиры могли лишь гадать, каковы его истинные намерения. Адмирал Редер в своих мемуарах отмечает: «Я не могу сказать, когда Гитлер впервые всерьез начал рассматривать возможность войны против России». Однако не приходится сомневаться, что фюрер уже обдумывал этот вариант. 18 декабря 1940 года он приказал главнокомандующим всех трех видов вооруженных сил подготовить план разгрома России «в ходе молниеносной кампании». Адмирал Редер совершенно правильно оценивал стратегическую ситуацию и настаивал на интенсификации военных действий на Средиземном море, так как это могло принести решающий перелом в борьбе против Англии. Напрасно. Редер писал: «Я еще раз выразил свое твердое несогласие с предложением атаковать Россию до того, как мы разобьем Англию». Его возражения были поддержаны бароном фон Вейцзеккером, главой министерства иностранных дел, и даже Герингом, но все оказалось бесполезно. 22 июня 1941 года началась операция «Барбаросса» — вторжение в Россию.