Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [49]
Таким образом, мы видим вещественные атрибуты, сопровождающие пожалование. Кроме документального подтверждения политического признания служебного положения — ярлык — мы наблюдаем явные признаки выделения из числа прочих, признаки знатности и элитности, выраженные в предметах вооружения — колчан, меч; одежды — кафтан, халат; шапка украшенная драгоценностями, ремень/пояс.
Некоторые элементы вещевой атрибутики упоминаются при описании принятия на службу ильханом Газаном двух эмиров: «Государю ислама (Газану — Ю.С.) их прибытие пришлось весьма по душе, он счел его за счастливое предзнаменование, пожаловал и одарил их кафтанами, шапками и поясами с драгоценным набором»[644]. Здесь также отмечены кафтаны, головные уборы, пояс с золотыми накладками.
Кроме того, в летописи арабского автора Ибн Дукмана упомянуто, что послы хана Узбека к египетскому султану преподнесли ему подарок ордынского правителя, который состоял «из 3 соколов и 6 невольников, из кольчуги, булатного шлема и меча». При этом автор особо подчеркнул, что «никто из царей их прежде этого не присылал ничего подобного, потому что у них в обычае бережливость…»[645]. Таким образом, мы видим особое выделение в вещевой атрибутики уважения и знатности в виде предметов вооружения — кольчуга, шлем, меч.
Ещё один элемент, демонстрирующим знатность, мы находим при описании возведения в нойонский сан. По данным «Сокровенного сказания» «…сказал Чингиз-хан, обратясь к старцу Усуну: «…По Монгольской Правде существует у нас обычай возведения в нойонский сан — беки… Пусть же примет сан беки — старец Усун. По возведении его в сан беки, пусть облачат его в белую шубу, посадят на белого коня и возведут затем на трон»»[646].
Указанное свидетельство коррелирует с описанием обряда возведения русских знатных лиц в «великие князья». Например, при описании борьбы за Великое княжество во время первой фазы феодальной войны XV в. в 1432 году между Василием Московским и его дядей Юрием Галицким летописцы упоминают о посажении победителя спора Василия на коня и необходимости вести его проигравшим Юрием (правда, Московский князь отказался от этой чести)[647].
Описания совпадают в важной для степной традиции детали. И там и там мы находим обряд посажения на коня. В этой связи примечательно сравнение с домонгольским обрядом возведение в князья: благословение крестом и мечом (возведение в Новгородские князья Константина Всеволодовича в 1206 году: «…и да ему отец крест честный и меч река се ти буди схранение и опасение иже ныне даю ти пасти люди своя от противных»[648].
Необходимо признать, что обряды возведения в нойоны и великие князья во времена монгольского владычества в целом соответствовали друг другу.
Показательно в этой связи, что по данным В.А. Иванова, сопроводительный инвентарь абсолютного большинства (к сожалению, автор не приводит никаких детальных цифровых или процентных выражений) «всаднических погребений» состоит из железных наконечников стрел, помещенных в берестяной колчан, ножа, огнива, очень редко — сабли или сабли и шлема[649].
То есть, вещественные атрибуты, символизирующие принадлежность к элите, в большинстве своем попадали в состав погребального инвентаря. Однако положить в погребение саблю или меч мог позволить себе не каждый. При этом нож или кинжал нередко наблюдается среди сопроводительного инвентаря ордынских захоронений. Можно предполагать, что заменой шапки, украшенной драгоценными камнями, в погребениях становились шлемы, особенно, если деятельность похороненного была напрямую связана с военным делом.
Любопытны в этой связи свидетельства духовной грамоты (завещания) великого князя владимирского и московского Ивана II Ивановича, среди завещанных ценных вещей которого отмечены «шапка злата» и «сабля злата»[650]. Напрямую связать данные вещи с пожалованием ордынского хана невозможно. Однако наличие их среди важных и завещаемых именно старшему наследнику вещей позволяет в них видеть атрибуты именно социального статуса, который для времени правления князя Ивана II (1353–1359 гг.) тесно связан с ордынской властью и пожалованием ярлыка на владения, вероятно, сопровождавшимся и пожалованием соответствующей вещевой атрибутики, подобной высланной сельджукскому султану.
Показательно, что в погребальном инвентаре широко представлен такой элемент, как пояс. В письменных источниках как признак пожалования и, соответственно, как атрибут элитности он отмечается редко. Причем, как правило, это пояс золотой, подчеркивающий принадлежность к верховной власти. К примеру, назначая управителем Джучиева Улуса сына Урус-хана Койричака, Тимур «удостоил его шитого золотом халата и золотого пояса»[651]. Любопытно, что в духовной Ивана Калиты упомянут «поясъ золотъ ц(е)с(а)р(е)вськии»[652], маркировка которого («ц(е)с(а)р(е)вськии») может быть связана с ордынской властью. Однако свидетельств того, что пояс выдается при пожаловании владений и ярлыка, мы не встречаем. Тем не менее, его функциональная принадлежность, как средства для ношения оружия, может свидетельствовать о том, что наделение оружием сопровождалось и выдачей пояса, соответствующего статусу пожалования.
