Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных - [10]

На мой взгляд, антиамериканизм прежде всего характерен для тех наших людей, кто исключает из своего мировоззрения понятие «свобода» и связанную с этим понятием проблематику. Примерно так: «Пиндосы под видом защиты некого мифического “права народа” покушаются на реальные права начальства, что есть несомненнейший бардак, ибо все хорошее в этой жизни произрастает только из начальственного благоволения».

А ведь эти слова были сказаны за несколько лет до событий на Украине. Но парижский профессор словно в воду глядел. Крым подкинул рейтинг Путина до небес, в народе всеобщее ликование, людей душила тогда гордость за отчизну, за армию, да и вообще за начальство. Душила основательно, хотя вся эта украинская история и грозила стране экономическими бедами, новым закручиванием гаек и политической изоляцией. А не ровен час и войной. Но какие, к черту, беды, какие страхи, когда речь идет о величии родины! Вот и ряд опросов показывает, что для наших людей величие страны гораздо важнее, чем все остальное. Чем даже блага материальные. А уж какая-то там демократия так и вовсе стоит на одном из последних мест. Но что же это за штука такая – величие страны?

Вот, скажем, Япония – страна мощнейшей экономики, бесконечного числа технических инноваций, древней культуры и истории – это великая страна? «Нет, конечно, – ответит вам человек с улицы. – Это что за держава такая на четырех островках ютится! Это что за армия, если на своей же территории приходится чужую военную базу держать! Великая страна – это большая страна, необъятные просторы, это когда военная мощь, это когда слова поперек никто сказать не смеет». Очень точно эту мысль как-то высказал мне в интервью один ностальгирующий по СССР работяга: «Вот была страна Советский Союз! Нас тогда все боялись». Затем, явно мучаясь в поиске подходящего слова, он наконец нашел его: «Это же был… монстр, а не страна», – восхищенно произнес он.

Но почему все время мощь, сила, страх? Специалисты считают, что так наша психика компенсирует ущербность других сторон нашей жизни. Унизительно жить в стране, которая мало что, кроме нефти и газа, производит, но при этом живет не в пример своим соседям – бедно, безо всяких перспектив. Все так, но неистребимо желание людей гордиться свой страной, своей общностью. Некоторые называют это чувство патриотизмом. Да и невозможно жить в состоянии постоянной негативной реальности. Из такой реальности либо бежать, либо создать в своем сознании новую «вторую реальность», некий иллюзорный мир. И вот тут, в этом иллюзорном мире, наша психика ищет опорные точки, ищет свои основания для гордости – все то, что может как-то компенсировать унизительную реальную жизнь. В советское время гордостью за наши ракеты, танки, хоккей, балет, музыкантов и космос мы компенсировали отставание во всем остальном. Мы гордились тем, что занимаем ¹/₆ часть суши, а трех наших писателей знают во всем мире. Эти мысли вырабатывали достаточное количество серотонина, чтобы создавать относительный психологический комфорт.

На сегодняшний день из всего арсенала симулякров гордости осталось лишь ядерное оружие, а также большая, хотя и значительно урезанная, территория, музыка прошлых лет, ну и все те же неувядающие, известные миру три писателя. Ах, да, есть еще и неведомая никому, но свойственная только нам духовность: то ли к Господу мы стоим ближе других, то ли лучше других знаем дорогу в Царствие Небесное, то ли что-то еще столь же таинственное и ничем неподкрепленное… В общем, не густо. Видно, оттого в этой скудной пустыне ценностей мы судорожно цепляемся сегодня за реальные и мифические события нашей истории, радуемся победе над Грузией, счастливы операцией в Крыму… И все равно гложет душу некое гнетущее чувство, будто тяготеет над нами злой рок, будто чья-то злая воля мешает нам расправить плечи и дышать полной грудью.

А пресса постоянно указывала нам и точный адрес, причину всех наших бед, чтобы люди знали, кто именно мешает нам расправить плечи. И это – конечно, Америка! Все та же злокозненная Америка.

В нашей «второй реальности» картина ладно сложена: мы знаем, что нам есть чем гордиться и есть кого ненавидеть, знаем, кто – корень зла, кому противостоим и против кого готовы мобилизоваться. Интересен сам эффект медийной пропаганды. Каким-то странным образом вместе со смысловым и эмоциональным посылом СМИ внушают ощущение, что ты в своих чувствах не одинок, что таких, как ты, много, что Бог и правда на твоей стороне. Это ощущение сродни эффекту толпы, которое очень точно описал французский ученый Гюстав Лебон в своей книге «Психология масс»[2]:

Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям. Так всегда бывает с верованиями, которые установились путем внушения, а не путем рассуждения… Каковы бы ни были чувства толпы, хорошие или дурные, характерными их чертами являются односторонность и преувеличение…

Мы не любим Америку и это – наш ответ на тотальное отставание от Запада. Иные полагают, что все дело в зависти: мол, завистлив у нас народ. Ничего подобного. Наша ненависть, как и наша гордость, – это наш серотонин, наш психологический комфорт. Нам необходима «вторая реальность». Необходима для того, чтобы психологически выжить.