Русские гусары - [2]

Хотя мы были вынуждены с неохотой признать, что кавалерия, как нас учили и мы сами всегда считали, больше не является владычицей полей сражений, способной одной безумной атакой решить исход боя, тем не менее мы продолжали воевать, в значительной степени сохраняя прежнюю веру в свое превосходство. Важнейшим элементом поставленной перед нами задачи была скорость, поскольку от нее в значительной степени зависел результат прорыва боевого порядка врага. А поскольку нам упорно внушали уверенность в том, что нам нет равных в рукопашной борьбе, мы стремились как можно быстрее достигнуть вражеских рядов. Я помню, как однажды, когда мы были вынуждены спешиться и залечь под немецким огнем, наш командир полка, вскочив и потрясая кулаком в направлении противника, воскликнул:

– Если бы мы только могли добраться до вас!

Исходя из заложенного в нас убеждения мы не использовали винтовки, находясь верхом. Если можно уничтожить врага с расстояния, то нет никакого смысла в особой спешке, и, кроме того, стрельба в положении верхом значительно замедляет атаку. Усилия, связанные с рукопашной, частично объясняют, почему мы в кавалерийских училищах так пренебрежительно относились к занятиям по рукопашному бою и почему сами училища придерживались старых методик по сравнению с теми, которые готовили офицеров для службы в других родах войск. Мы считали, что, когда придет время, сможем смело атаковать врага и ничто не помешает нам сделать это. Шашки, сабли и пики были истинным оружием кавалерии. Каждый кавалерист в полку имел шашку, а половина полка еще и пики. Еще до того, как нам удавалось прорвать вражеские ряды, наше оружие неоднократно обагрялось кровью.

Для тех, кто хорошо знаком с последней войной, мы можем показаться невероятно отсталыми, однако в 1914 году русская императорская армия превосходила многие армии. Для XX века только Германия действительно была готова к войне. Русско-японская война в прямом смысле потрясла нас множеством изменений, и за девять лет, прошедшие с ее окончания до начала Первой мировой войны, были проделаны серьезные шаги по модернизации русской армии. Кавалерию, в силу особой специфики, эти изменения коснулись в наименьшей степени. И хотя в 1914 году Россия могла противостоять Западу, она не была готова к продолжительной войне. У нас не было промышленности, способной обеспечить войска вооружением в необходимом количестве; многое должно было поступить из-за границы, в основном из Соединенных Штатов.

Несмотря на нехватку вооружения, мы оказывали достойное сопротивление. Большинство людей слышали о поражении русских при Таненберге в августе 1914 года, и только немногие знают, что почти сразу же мы перешли в наступление на южной части фронта и успешно заняли большую часть австрийской Галиции, дойдя до гребня Карпат и захватив в плен 120 тысяч человек в крепости Перемышль. Это были не единственные наши поражение и победа. Война была длительной и кровавой, и судьба была изменчива.

Сегодня многие уже забыли, какой глобальной была Первая мировая война, какое огромное количество людей погибло и пострадало во время нее. Общее число раненых и убитых с обеих сторон составляло порядка 33 миллионов человек, включая 8 миллионов взятых в плен. Мы понесли огромные потери: 1 700 000 убитыми и 4 950 000 ранеными; 2 500 000 человек попали в плен[3].

На русской границе ведущие державы (Германия и Австро-Венгрия) имели большее количество войск, чем на французской границе. К примеру, в марте 1917 года на французской границе находилось 135 пехотных дивизий, а на русской 164. Что касается кавалерии, то ведущие державы сосредоточили на Востоке 24 кавалерийские дивизии и только одну на Западе. Эти данные относятся к периоду непосредственно перед русской революцией и не включают количество турецких частей, находившихся на Кавказском фронте.

Немецкие войска теснили нас по всему Восточному фронту, и мы удерживали только незначительную чужую территорию на юге. Когда началась революция, русские солдаты отказались идти в наступление, и наше так долго готовившееся, крупномасштабное контрнаступление так и не состоялось. Мы стали воевать со своими соотечественниками, вместо того чтобы сражаться с врагами.

Несмотря на множество серьезных исследований, связанных с изучением русского фронта и революции, в большинстве из них наблюдается тенденция пренебречь человеческим фактором. Однако историю делают люди, и, понимая это, мы должны учитывать и предпосылки событий, и людей, вовлеченных в их водоворот. Сегодня, чтобы понять тех офицеров и солдат из далекого прошлого, необходимо дать некоторые пояснения.

Я служил в русской императорской кавалерии, а позже, с осени 1911 до весны 1920 года, в контрреволюционной армии. Как профессиональный военный, я был частью общества, жизнь которого резко отличалась от жизни в мирное время и во время Первой мировой войны, в период революции и последующей Гражданской войны. Никогда больше не прозвучит команда «Сабли наголо, пики к бою!». Дни, проведенные на службе в армии, не утратили прелесть новизны, поскольку я всегда любил рассказывать истории, связанные с этим периодом моей жизни. Скоро уже не останется никого, кто бы помнил события тех лет, тех людей, какими они были, почему так или иначе себя вели, чем занимались, мельчайшие подробности той жизни.