Русские генералы 1812 года - [8]

В середине дня император верхом на лошади объезжал прибрежную полосу реки по краю пшеничного поля. Небольшая свита, ехавшая на почтительном расстоянии от него, вдруг обомлела: император, уверенно, казалось бы, сидевший в седле, упал с лошади и оказался распростертым на траве. Артиллерист Бонапарт не отличался особым искусством верховой езды. Из-под копыт лошади выскочил заяц, она испугалась, взметнулась, и от неожиданности всадник вылетел из седла. Вся свита бросилась к нему, но Наполеон без чьей-либо помощи уже поднимался с земли. Он даже не ушибся, но кое-кто из его высших командиров воспринял происшедшее как дурной знак: «Плохое предвестие! Римляне не перешли бы через реку! » Склонившийся к патрону Бертье тихо шепнул: «Лучше бы нам не переправляться через Неман!» Суеверный Бонапарт пришел в плохое расположение духа. Все последующие часы он молчал, был мрачен, почти не отвечал на вопросы. Это недоразумение вывело его из душевного равновесия. Наполеон понимал, что хотя он успел встать мгновенно, но свитские видели его падение, и в армейской среде уже пошли пересуды о судьбе предстоящей кампании.

Он вдруг отчетливо вспомнил свой последний разговор с бывшим послом Франции в Петербурге Арманом де Коленкуром и его вопль отчаяния: «Ваше Величество, я заклинаю вас – не переходите Неман, не будите сон России… Мы все погибнем, если эта страна непуганых медведей проснется!» Что-то мистическое было во всем этом! Но время шло. Военная машина была запущена: Рубикон следовало перейти. Наполеон мрачно бросил своей притихшей свите: «Шампанское налито – надо пить!»

Уповая на численное превосходство и внезапность, французский император дал приказ на максимально быструю переправу. В 10 часов вечера 23 июня 1812 г. генерал Моран умело переправил через Неман три роты легких пехотинцев на лодках, и под их прикрытием военные инженеры генерала Эбле принялись энергично сооружать мосты. Уже к рассвету были собраны три понтонных моста, и армия Наполеона вступила на территорию России. Дивизии нескончаемым потоком следовали одна за другой с развернутыми боевыми знаменами сомкнутыми рядами. Командиры в касках, украшенных султанами, ехали на гладких, мытых конях впереди, затем шли солдаты мерным шагом, не нарушая строя. В воздухе стоял ровный, дробный гул тысяч солдатских ног и конских копыт. Переправа продолжалась более двух суток. Затем еще в течение недели пришедшие издалека полки догоняли Великую армию. Она двинулась в глубь России, не встречая сопротивления. Первым на ее пути было Ковно.

Так началось самое рискованное военное предприятие Бонапарта. Для его армии эта война станет самой кровопролитной и неудачной. Домой вернется лишь каждый десятый солдат, да и то больным или увечным. Каждая парижская семья оденется в траур. В этот поход французы шли как завоеватели, а вернулись уже зная, что империя Наполеона обречена.

Кстати, во Франции, где очередную войну император представил соотечественникам как борьбу за возрождение Польши, ее назвали Второй Польской кампанией (первой была война с Россией 1806—1807 гг.), или Московским походом. На деле эта война станет прологом чудовищного конфликта, который разгорится на огромном пространстве между Москвой и границей Португалии, будет длится почти непрерывно 22 месяца и унесет миллионы жизней.

С Наполеоном были его знаменитые маршалы – Ней, Мюрат, Даву, Бертье, Бессьер и Лефевр (во втором эшелоне остались Макдональд, Удино, Мортье и Виктор) – и лучшие генералы, в том числе Жюно, поляк Понятовский, Богарнэ, Сен-Сир, получивший в этом трагическом походе маршальский жезл. Правда, уже один из самых способных маршалов Ланн, генералы-пехотинец Сент-Иллер, кирасир д’Эспань и гусар Лассаль, погибли на войне с Австрией в 1809 г. Надолго застрял в Испании невероятно изворотливый Массена с многоопытными Мармоном, Сюше и Сультом.

Из трех возможных направлений главного удара – петербургское, киевское, московское – Наполеон выбрал последнее. «Если займу Киев, – говорил он, – то я возьму Россию за ноги, если овладею Петербургом, то возьму ее за голову, заняв Москву, я поражу ее в сердце!»

Еще до наведения мостов переправившиеся на лодках через Неман егеря из авангардной дивизии Морана завязали короткую перестрелку с разъездом лейб-казачьего полка. «Отметившись», казаки стремительно исчезли в густом кустарнике в неизвестном направлении. Их командир граф В. В. Орлов-Денисов немедленно доложил о переправе в штаб армии в Вильно. Об этом же сообщил и ковенский городничий, чей город вскоре был занят французскими войсками.

Между прочим, в ночь на 12 июня в честь русского императора в имении Закрет под Вильно давал бал барон Л. Л. Беннигсен. Бал был приурочен к радостному известию от М. И. Кутузова о заключении мира с Турцией. В ту пору Беннигсен был не у дел, но Александр I не исключал скорого начала войны и хотел ободрить старого полководца. Он купил у Беннигсена имение за 12 тыс. золотых рублей, прекрасно понимая, что Вильно скоро окажется под французами. Прямо в канун веселья построенный к празднику временный летний зал в Закрете рухнул. Император приказал убрать стены: «Мы будем танцевать под открытым небом! » Бал был в разгаре, когда адъютант Барклая А. А. Закревский принес грозную весть: Наполеон перешел Неман. Александр I попросил никому ничего не сообщать, но сам удалился после первого танца. 16 июня Бонапарт вошел в Вильно…