Русская жизнь-цитаты-Март-2017 - [5]

Когда я звонил маме накануне отъезда, ей больше 90 лет, она меня просила: «Не выступай, ничего не говори». «Почему?» — я спросил. На что мама мне сказала: «Они тебя убьют».

— Почему, мама?

— Потому что ты все время споришь с правительством, ты все время недоволен чем-то.

Я говорю, что я не спорю, я излагаю свою точку зрения. И сегодня я хочу сказать, что я жду решения от президента [России Владимира Путина], ответа, на вопрос, который мы обсуждали — судьба Олега Сенцова. И президент сказал, что он будет думать над этой проблемой. Но я это говорю, потому что я, как и многие из нас, в воскресенье смотрели то, что происходило в стране.

И мне кажется, что государство совершает большую ошибку, ведя себя столь фамильярно с молодыми людьми, с школьниками и со студентами. Я говорю это, потому что я университетский человек. Я закончил курс в Кабардино-Балкарском университете, режиссерская мастерская у нас. Юрий Камбулатович [Альтудов], ректор находится здесь, в этом зале. И я несколько лет был с нашими студентами. И я очень хорошо знаю настроения молодых людей. Не только там, но и настроения молодых людей в центральной части страны.

Нельзя начинать гражданскую войну среди школьников и студентов. Надо услышать их. Никто из наших политиков не желает их услышать. Никто с ними не разговаривает. В течение многих лет я обращался к [бывшему губернатору Санкт-Петербурга Валентине] Матвиенко, обращался к нашему нынешнему губернатору с просьбой начинать разговаривать с молодыми людьми. Я никогда не получал положительного ответа. Они боятся это делать. Почему? Это невозможно уже больше терпеть. И я хочу обратиться к нашим депутатам. К мужчинам-депутатам, потому что женщины такого закона нового не примут. Давайте мы примем закон, запрещающий арестовывать и вообще прикасаться к женщинам, девушкам, которые участвуют в общественных акциях

Если вы видели, что происходило…

Аплодисменты.

Если вы видели, что происходило в воскресенье, то вы видели, как много было вот этих жертв, когда за руки, за ноги хватали девчонок, школьниц и тащили куда-то. Грубо. Это было насилие. Этих людей надо понимать. Они сейчас наконец-то поняли, что в стране происходит. Мы много раз, много лет говорили: «А где же вы? Где вы, студенты? Где вы, школьники? Вы замечаете, что вы внутри страны? Вы замечаете, что в этой стране происходит?» Было молчание, их не было. Вот они появились.

Но конечно, наша главная с вами задача все же — не обсуждение политических контекстов, а мы с вами должны делать все, чтобы гуманитарное развитие нашего общества, наших молодых людей происходило. Потому что все, что связано с подменой просвещения, образования какими-то религиозными догматами, все, что связано с борьбой и введением в гражданское и политическое пространство религиозных институций страны, ведет к развалу страны. Я хочу обратить внимание на это. Я православным могу быть хоть на Северном полюсе, но Россия у меня здесь. И только здесь. Если здесь начнут люди выяснять какие-то такие отношения, то все остальное перестанет вообще иметь какой-либо смысл.

И последнее: я отношусь к числу тех режиссеров, фильмы которых многие не любят. Ну, в общем, не очень показывают. Или совсем не показывают. Это тяжело. Это обидно сознавать, и некоторые, последние все фильмы я вынужден делать за пределами Отечества своего. Месяц назад я получил из Министерства культуры бумагу, которая гласит, что Министерство культуры солидаризируется с решением не показывать, например, «Русский ковчег» в Российской Федерации. Меня уже зазвонили какие-то люди…

Голос из зала: Кто?

Я не буду называть фамилий. Вы все прекрасно все понимаете. Мне уже звонили, что, может быть, какие-то другие мои фильмы попадут под это клеймо. Ну я знаю, что в Чечне они не разрешены к показу. Но Чечня — особый сектор, не очень имеющий отношение к нашей стране. Все, кто сегодня занимается молодежью, все, кто включен в жизнь студенчества, все, кто связан с образованием — мы все с вами должны стоять прочно и в одном ряду. Мы должны бороться за силу просвещения. Только это избавит нас от возможной дикости, от возможных политических катастроф. Спасибо большое.

https://meduza.io/feature/2017/03/29/eto-nevozmozhno-uzhe-bolshe-terpet-aleksandr-sokurov-o-politzaklyuchennyh-i-proteste-shkolnikov-v-rossii

Слава Тарощина:”Конец стратегии «если митинга нет в телевизоре, его нет в жизни»

Кремлевские мудрецы придерживаются надежной стратегии: того, чего нет в ящике, нет в реальности. Чуть раньше не было марша памяти Немцова, теперь нет акций Навального. Любой другой, некремлевский, взгляд на мир приговорен, как сказала бы Зинаида Гиппиус, к смертной казни молчанием.

Талантливый агитатор Навальный легко перепропагандил государственную машину. Разумеется, арифметика была и будет на стороне ТВ, но он победил в качестве аудитории. Молодые люди, несбыточная мечта ящика, признали в Навальном своего

Отдельный профессиональный успех — прямая трансляция митинга в разных регионах страны из штаба Фонда борьбы с коррупцией. Ее вел верный соратник Навального Леонид Волков. Не знаю, есть ли у Волкова телевизионный опыт, но работает он отлично. Прекрасная реакция, чувство меры, органика, умение модерировать слова и события в прямом эфире — такое не каждому Соловьеву дано. Отдельная вставная новелла — приход в штаб отряда полицейских с собакой. Неспешные стражи порядка лениво искали в штабе бомбу. Нашли только резиновую уточку, которую принялась грызть собака. Полицейских сменили пожарные, потом пришли другие полицейские. Отдельная реальность — весь этот оживший абсурд в прямом эфире, завораживающий своей бессмысленностью.