Русская война: Баснословия о первых князьях - [29]

Последнее нельзя оценить иначе, как экстраординарная кара за какие-то прегрешения: размер дани всегда фиксируется с первых сообщений летописания: Олег назначает северянам лёгкую дань «меньше хазарской», велит радимичам платить «столько же», как и хазарам… Отсутствие древлян, мощного, второго после полян, территориально-племенного союза-объединения Южной Руси в списке участников похода 944 года наводит на подозрение, что непосредственным поводом к конфликту послужило возмущение плачевными итогами похода 941 года с гибелью всех земских ополчений; и отказ от участия в более чем сомнительной военной акции 944-го – истоки же следует искать в постоянном соперничестве Искоростеня с Киевом. В редчайшее исключение летопись без всяких недомолвок титулует предводителя древлян Мала КНЯЗЕМ. Историки почему-то зациклились на «деревянной» летописной версии этнонима «древляне – живущие в деревах» и совершенно не слышат её «стариковской» ноты «древние/древле (искони) – живущие», что несомненно ближе к истине самосознания этноса. Вечное: Отцы и Дети…

В год 6453 (945). В этот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдём, князь, с нами за данью, и себе добудешь и нам». И послушал их Игорь – пошёл к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошёл он в свой город. Когда же шёл он назад – поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идёт снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет всё стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьём его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идёшь опять? Забрал уже всю дань.» И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребён был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.

В летописи в сущности приведены 2-е версии конфликта с древлянами: Игорь замышляет взять с них дань, больше прежней – дружина требует содержания, вероятно недополученного против обычного, требует похода за данью… Но только С КОГО? Вот в этом пункте начинает проступать явственное рябление в смысле сообщения: и время – осень, и отсутствие имён конкретных данников в требованиях войска свидетельствует, что полагалось традиционное осеннее-зимнее «полюдье» – Игорь обратил его в давно замышляемую карательную экспедицию против древлян, на которых теперь возложили ВСЮ ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННУЮ ДАНЬ НА СОДЕРЖАНИЕ ВОЙСКА за 945 год! Изъятие ресурсов проводится едва ли не теми же методами, какими Иван Васильевич Грозный донимался Новгородских измен в 1570 году… То, что организованного сопротивления, при наличии территориальной власти и администрации местного князя Мала, не было оказано, свидетельствует, что поход воспринимался именно как КАРА за какие-то объективные прегрешения; например, за неучастие в походе 944 года…

Но это так сказать текущая «порка» – обращением в будущее и на постоянной основе является фрагмент «прибавил к прежней дани новую»… По летописи некий «Игорь» в 914 году уже «возложил на них дань больше Олеговой»… Разумеется, это семантические оттенки, но ДОСЛОВНО исторический Игорь 945 года не просто увеличил размер наличной дани, а наложил в дополнение к «старой» дани ещё какую-то «новую». Только этим можно объяснить его непостижимый роковой поворот к Искоростеню после роспуска дружин: он вознамерился, «поразмыслив», забрать объявленную уже «новую дань» следующего года и за прошедший год, чем взорвал наконец древлянское долготерпение…

Две согнутые Берёзы Покляпые да Поганое болото, куда бросили разорванное тело князя стали на то воздаянием… Ярость расправы свидетельствует, что это был вырвавшийся из под контроля бунт низов, «…бессмысленный и беспощадный» – куда как расчётистей было бы, захватив князя, держать его заложником против порывов ярившейся власти, выторговывая права и поблажки… «Не приведи Бог видеть Русский Бунт…!» /А. С. Пушкин/

Попытки отговорить великого князя; многократно демонстрируемая древлянскими верхами гибкость и уступчивость; отмечаемое в тексте убийство Игоря, как дело не «Деревской земли» в целом, а «Искоростеня»; особая ярость Карательницы – Ольги именно против него создают косвенную, но цельную картину произошедшего. Есть одно выразительное обстоятельство: во всём тексте совершенно отсутствуют сведения об участии и роли в восстании князя Мала, о его дальнейшей судьбе: по законам эпическим и вассальным его участь должна быть прописана брутально беснующимися красками – ан НИЧЕГО!

…Далее эпическое повествование о тройной мести княгини Ольги сватающим её за князя Мала древлянам: первых 20 похоронила живьём в ладье в Киеве; второе посольство «лучших мужей» сожгла в бане в Киеве; и наконец, с малой дружиной перебила 5000 древлян, заманив и опоив на тризне по своему мужу в Деревской земле; тризне, её указом проведённой древлянами… Вполне эпическое повествование переходной эпохи, соединяющее родовую обязанность кровной мести с христианской троичностью повторения ритуала. Можно ли что-то извлечь из него?