Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [70]

Всеми этими соображениями обосновывалась целесообразность отпуска 56 тысяч рублей по смете военного ведомства на 1910 г. на химические опыты и гидротехнические изыскания. «Считаю важным отметить при этом, — докладывал Горбов, — что если на Суне окажется больше 20 тысяч л. с, то они найдут применение для нужд того же военного ведомства, так как они необходимы для электрометаллургии… и для электрохимического добывания алюминия, водорода (для дирижаблей) и т. п.»^{541}.

Точку зрения Горбова, не склонного полагаться на частную инициативу, разделяли в ГАУ. 30 декабря 1909 г. туда обратился техник Ф.А. Фредер — «представитель заграничной группы, желающей заняться в России постановкою добычи азотной кислоты сжиганием воздуха по способу Биркеланда — Эйде». Подготовка ответа в ГАУ заняла три месяца (тем временем проблема «норвежской селитры» уже обсуждалась и в широкой печати)[132]. 26 марта 1910 г. Фредеру сообщили, что казенным заводам ежегодно требуется 225–540 тысяч пудов селитры, но что «азотная кислота не приобретается казенными заводами, а изготовляется в них самих». Долгосрочного же договора не предвидится, и вообще поставку селитры или кислоты можно получить лишь путем конкуренции «на торгах на общих основаниях».

В эти же дни, 10 марта 1910 г., предложение соорудить завод поступило к военному министру от инженера М.А. Токарского — председателя Совета съездов металлозаводчиков Северного и Прибалтийского районов. Он представился как «единственное лицо, могущее организовать скорое получение азота внутри страны». Сделать это, заявил Токарский, способен «только я, в силу особого высочайше утвержденного за мной права на пользование Кондопожской водяной энергией в Олонецкой губернии». По его словам, достигнуть той же цели «путями, предположенными военным ведомством», удастся не раньше как через 6–7 лет (что и оправдалось), тогда как «я имею возможность осуществить снабжение армии отечественным азотом лет на пять скорее». Он брался приступить к сооружению завода «немедленно» и, по его уверению, «без затрат со стороны военного ведомства». Однако тут же он сам обязательным условием такого шага выдвигал «подписание договора на предмет поставки азотной кислоты»^{542}.

Свое ходатайство Токарский подкрепил сообщением, что «сейчас в Гамбурге образовался синдикат… во главе с Морганом и Немецким банком» и с участием в нем «шведских заводов электрохимического изготовления азотной кислоты», а потому теперь «обеспечение русской армии порохом находится всецело в руках иностранцев». Действительно, в Норвегии и Швеции не оказалось достаточных капиталов для устройства электрохимического производства селитры, и Эйде сначала организовал фирму Norsk Hydro с привлечением преимущественно французского капитала, а затем другую (с участием немецкой фирмы BASF), существовавшую в 1907–1910 годах^{543}. Норвежцы предлагали и России уступить свою технологию в виде проекта химической части производства, рассчитанного на использование 24 тысяч л. с, за 870 тысяч рублей — без собственного участия в его реализации. Для этого нужно было прежде создать соответствующую электроэнергетическую базу. В этом качестве, с их точки зрения, больше, чем Суна, подходили реки Выг, Кемь и Поньгома с общим энергоресурсом в 180 тысяч л. с.^{544}

О ходе собственных вялых переговоров, закончившихся отказом, Токарский позднее рассказывал так: «Я и два инженера из Варшавы сделали предложение в артиллерийское ведомство учредить на нашей водной энергии в Олонецкой губернии завод азотной кислоты» — за свои средства, «на свой риск и страх», не требуя никакого содействия от казны, кроме гарантированного десятилетнего заказа на азотную кислоту по существующей рыночной цене. «Дело поступило в разные комиссии артиллерийского ведомства, разбиралось там в течение около года, и [в 1912 г.] резолюция одного из последних заседаний была такова: так как предприниматели говорят, что ими вопрос изучен досконально, а по мнению комиссии он изучен недостаточно ясно и точно, то это предоставление им заказа и невыполнение ими, в случае неудачи, может дискредитировать в России постановку частного изготовления азотной кислоты. А посему полагается отклонить это предложение. Ну хорошо, — подытожил свое сообщение Токарский, — мы ведь 800 000 так, на воздух, не хотели кинуть. Мы ведь уже 70 тысяч на изыскания израсходовали. (Смех.) Это курьезно… В частной практике никто бы не сказал лицам, предлагающим тратить свои деньги на дело, что, господа, вы с ума сходите, там ничего нет, вы тратите зря. Частные предприниматели, может быть, покачали бы головой, но отговаривать во всяком случае не стали бы»^{545}.

Обескураженный прожектер уступил землю под Кондопогой, предназначавшуюся для сооружения завода, «Красносельской писчебумажной фабрике наследников К.П. Печаткина».

У артиллеристов опыты продолжались. Комиссия Забудского проводила их на Сестрорецком оружейном заводе и в Химической лаборатории Артиллерийской академии (там были установлены поглотительные башни для опытов по преобразованию окислов азота в кислоту). 12 августа 1910 г. ГАУ подготовило законопроект об ассигновании на эти опыты в 1911 г. 40 тысяч рублей. Поливанов как временно управляющий Военным министерством, ознакомившись с этим докладом, посетил обе лаборатории, присутствовал при опытах и, «признавая крайнюю желательность» скорейшего успеха, 18 августа распорядился все же обойтись без обращения в Думу, а воспользоваться для продолжения экспериментов остатками по смете ГАУ 1910 г., и поэтому переделать доклад. Внесенный в Военный совет 9 октября переделанный доклад (на 25 тысяч рублей из остатков — «сбережений» по закупкам материалов, спирта и мазута Казанским пороховым заводом) был утвержден 23 октября 1910 г.