Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [32]

.

В декабре 1916 г. владельцы завода «Вестингауз» заявили, что «продолжать дело не могут, пока приемка не связана с финансовой стороной дела, то есть предлагают обеспечить их возможные убытки». Залюбовский сначала не мог взять в толк, почему все упирается в какие-то деньги, «когда все главное уже сделано и когда отношения у них с нашей инспекцией установились, по их заявлению, самые благожелательные с обеих сторон». В его представлении, «ликвидация дела сейчас» — о чем предупредили его «банки, финансирующие предприятия» — дала бы миллионные убытки, тогда как продолжение, «если следовать нашим указаниям, легко было бы теперь наладить», и это сулило бы «сделать барыши». «Вестингауз» уже довел выпуск до 3500 винтовок в день^{218}. «Дирекция обоих заводов («Вестингауза» и «Ремингтона») не указывает никаких существенных причин того, — удивлялся Залюбовский 21 января, — почему вдруг они не могут продолжать дела». Но тут же он сам дал объяснение выдвинутым требованиям, не согласующееся с его собственным предвидением «барышей»: «Объясняю такой шаг фирм тем, что они только что добились от англичан [согласия] переделать все их ружейные контракты именно так, чтобы сдавать винтовки в действительной ее [винтовки] стоимости, не ниже контрактной [цены], и рассчитывают, что мы, нуждаясь в ружьях, согласимся на все их условия»^{219}. Четыре месяца спустя фирма «Вестингауз» продолжала сопротивляться домогательствам миссии Залюбовского, пытавшегося подчинить завод «нашим техническим указаниям», и выдвигала встречное финансовое требование. «Компания, поддерживаемая Вудсом, требует, — доносил Залюбовский в ГАУ 20 апреля 1917 г., — увеличения платы, еще принятия нами участия в убытках», угрожая остановить работу^{220},[50] («прием упал до 7500 в неделю»)[51].

Та же проблема возникла и в отношениях с «Ремингтоном». Американцы подняли «вопрос о возможном крахе «Ремингтона» и об отказе кредиторов продолжать финансировать «Ремингтон», если условия контракта не будут изменены в смысле нашей финансовой ответственности в стоимости ружей». Видя упорство русских наблюдающих, «Ремингтон» предложил «как выход… взять его [завод] в наше управление… или купить оборудование»^{221}. Учитывая, что сделка о приобретении оборудования для использования в России была решена двумя годами раньше, очевидно, что американцы в данном случае поставили вопрос в крайне резкой форме.

Этим Залюбовскому действительно открывался выход из тупика, куда он себя загнал, конфликтуя с поставщиком, и он расценивал это как свою «очень удачную операцию». Оборудование «Ремингтона» (6500 станков и механизмов) он предполагал целиком перевести в Екатеринослав, а у «Вестингауза» «продолжать работу до окончания войны плюс 4–5 месяцев, но не более 1800 тысяч винтовок»; контракт с «Ремингтоном» при пересмотре его «в самом начале 1917 г.» был сокращен до 1 млн. винтовок. Однако ответственность, связанная с такой перестройкой отношений, его испугала: «Конечно, при таких условиях я не могу поручиться за полный успех или взять на себя полную ответственность», и Залюбовский просил подкрепления — «экстренного прибытия Дунаевского и Груева, с которыми при посредстве Федорова и рассчитываю наладить это дело. Без них это невозможно». Беспокойство было не напрасным: едва Федоров со своими помощниками, казалось, получил возможность реорганизовать производство на «Вестингаузе» по своему усмотрению и «сумел превратить завод «Вестингауз» в успешного производителя русских винтовок» (кризис был преодолен к августу 1917 г.), как этот выдающийся опыт тут же оборвался «под давлением финансовых трудностей»^{222}.

С мая 1917 г. Б.А. Бахметев, руководивший российской миссией в США, несмотря на отрицательное отношение англичан, пытался оформить дополнительный заказ «Вестингаузу», ссылаясь на то, что теперь американцы сами готовы кредитовать русские заказы, так что Англии не придется раскошеливаться. Но американское правительство, вступая в войну, не стало ни увеличивать русский заказ, ни распродавать станки, используемые для выпуска трехлинеек на заводах «Вестингауз», а предпочло оплатить продолжение этого производства до того момента, когда «Вестингаузу» удастся перестроить его для изготовления американских ружей^{223}.

Пока изучались возможности использовать американские станки, в Петрограде сменилась власть, и, кроме того, в этот момент уже приходилось считаться с серьезным сдерживающим фактором: на «выгодное и столь нужное России дело снабжения готовым сильным оборудованием» поступил отказ из Лондона: Британское казначейство ссылалось на достигнутое миссией А. Милнера «соглашение с ГАУ в Петрограде, что заказов машин уже помещено больше, чем их можно вывезти, и что поэтому нет смысла помещать больше заказов»^{224}.[52]

В ГАУ считали, что оборудование «Ремингтона» в составе 1691 станка и механизмов следует передать новому оружейному заводу, создаваемому на территории ТОЗ, и лишь «остальные будут переданы другим заводам». Пополнив свое оборудование, Тульский завод при 20-часовой в сутки работе давал бы по 2000 винтовок — до 60 тысяч в месяц. По условиям контракта, комплект оборудования «Ремингтона» оценивался в 3 млн. долларов. В 1917 г. 120 станков были получены и установлены на Тульском заводе