Русская трагедия - [25]

— Я тебе солгала, когда сказала, что не читала твои книги, — заговорила вдруг Светлана. — Подразнить хотела. Я их все читала… Твои книги и маме, и мне нравились. Я над ними и плакала, и хохотала…

В Долине Смерти стояла жуткая жара. Дул ветер. Нес пыль, песок. Полдня ехали по этому пеклу, только к вечеру, когда солнце стало кроваво-красным, коснулось своим краем равнины на горизонте, они вкатили в Лас-Вегас. Остановились на ночлег в мотеле напротив каменных скал казино "Остров сокровищ". Смыли дорожную пыль в душе, поплавали в прохладной воде и пошли через дорогу к высоким, крутым скалам, за которыми было казино. На одном уступе лежал скелет, на другом — распахнутый сундучок, из которого высыпались драгоценности: жемчужные бусы, золотые украшения. На вид трудно было догадаться, что скалы эти искусственные, что это просто стена казино. Перед входом в "Остров сокровищ" было большое озеро. Переходить его нужно было по деревянным мосткам, перилами которых служили толстые пеньковые канаты. Слева, метрах в десяти от мостков, у самой каменной скалы, стоял огромный корабль. Часть борта у него вверху и постройки на палубе были в саже, словно недавно на нем бушевал пожар. А справа, вдали, у другого берега озера, виднелся другой парусник, поменьше. Когда шли мимо скалы, Дима взглянул на расписание представлений. Бой начнется в одиннадцать часов. До него можно поиграть часочек.

В казино было прохладно. Тихо. Только из разных концов зала доносился звон монет, сыпавшихся из игральных аппаратов. Казино поразило Светлану своими размерами. Оно было огромным, как стадион. Конца-края не видно. Можно заблудиться. Казалось, что в нем расположились тысячи игральных аппаратов, множество рулеток, зеленых карточных столов, буфетов.

— Приступим, попытаем счастья? — смеясь, спросил Анохин, глядя, как девушка удивленными глазами обводит зал. — Ты что предпочитаешь? Рулетку, карты, одноруких бандитов?

Он играл, а сам подглядывал на часы. Минут за пятнадцать до представления прервал игру, ссыпал все монеты из стакана в карман и потянул Свету смотреть на сражение двух кораблей на озере у скал казино. Потом они любовались извержением вулкана возле холма-оазиса с пальмами, с бурной пенистой рекой, наблюдали за сражением богатыря с огнедышащим Змеем-Горынычем возле сказочного дворца с голубыми, розовыми, зелеными башенками, куполами. Такие дворцы обычно рисуют художники в детских волшебных сказках.

Всю ночь Анохин со Светой не спали, переходили из казино в казино. Их на улице было несметное количество. Каких только не было: и в виде огромного льва, и в виде древнеримских дворцов с огромным количеством скульптур, изображавших цезарей, и в виде древнеегипетских пирамид. И все они целую ночь переливались, играли разноцветными огнями. Улица от такого красочного многоцветия казалась сказочной.

Днем, на солнце, Лас-Вегас не производил такого впечатления, как ночью. Грустно возвышались раскаленные скалы "Острова сокровищ", жалко, побито торчал обугленный пиратский корабль. Монотонно шумел поток воды по камням с холма, поросшего пальмами. Ненужно, скучно вытянулась полукругом белая колоннада с римскими скульптурами. Застыл на жаре добрый старый коричневый лев, прикидывающийся грозным и сердитым. Дима прокатился напоследок по центральной улице Лас-Вегаса и выехал из города в сторону Большого каньона. Жара стояла неимоверная, но Свете хотелось ехать с открытым верхом, чувствовать теплый ветер на своем лице.

Грустновато было покидать сказку. Оба они были молчаливы. Непонятная печаль лежала на сердце Анохина. Вспоминались дети: Оля, Борис. После первой поездки в Лас-Вегас Дмитрий мечтал когда-нибудь привезти их сюда, показать сказочный город. Вряд ли теперь можно будет осуществить эти мечты. Когда он их увидит? И увидит ли вообще? От этих мыслей разрывалась душа. Он считал себя плохим отцом. Ему казалось, что слишком мало времени уделяет детям. Никогда не было времени. Всегда в делах, в бегах, в работе. Утешал себя, что Галя все время с ними. Почему так получилось, что Оля, девочка, тянулась к нему сильнее, чем сын? Дочке хотелось, чтобы он играл с ней, читал ей на ночь. А Боря был слишком послушный, смирный. Скажешь ему: не мешай, папа занят! И он не ждет повторения, поворачивается и уходит. А от Оли такими словами не отвяжешься, не отстанет, пока не поиграешь с ней хотя бы пять минут. Чудесная девочка! Теперь, думая о детях, Анохин был рад, что сумел настоять, чтобы они выучили английский язык. Он хотел, чтобы Оля окончила Плехановскую академию, чтобы потом могла работать у него в издательстве. Мечтал, что она когда-нибудь сменит его, станет руководителем.

Характер и задатки организатора у нее были. Борис помимо английского языка самостоятельно изучал хинди. Мечтал надолго уехать в Индию. В прошлом году Анохин отпустил его туда на две недели с группой московских школьников. И теперь Борис бредил Индией. Это увлечение сына не беспокоило Диму. Пусть. Может, станет известным исследователем этой страны. Чем плохо! Если сможет Анохин в Америке подняться, не утонуть, не исчезнуть в пучине, то, может быть, потом возьмет сюда Олю, поможет ей. Светлана славная, не станет ревновать к дочери! А он выживет, поднимется, в этом Анохин не сомневался. Года два-три упорного труда, и он снова пойдет в гору. Только бы не испортила детей Галя, пока он будет кувыркаться здесь. Мысль о Гале болью отдалась в груди. Сколько пудов соли они вместе съели, а он так и не разгадал, не узнал ее! Как странно и страшно! Неужели он такой слепец? Кажется, трудно понять, распознать человека, когда он ослеплен страстью. Но страсти к Гале никогда не было. Страсть была к Женечке. И Дима боялся страсти, сдерживал себя, чтобы еще раз не вляпаться.