Русская рулетка - [65]

Первый случай, о котором я хочу рассказать, весьма конкретен, но при этом совершенно фантастичен: даже в современной России грабители общественного достояния редко осмеливались доходить до такого. Я беру материал из превосходной статьи В. Ширяева (Новые Известия. 1999. 24 марта) об акционерном обществе «Нафта-Москва». Обреталась некогда в Москве организация «Союзнефтеэкспорт», разумеется, государственная, и через нее проходило примерно 70 % всего советского экспорта сырой нефти и ее продуктов. У гиганта нефтяного сектора имелось все необходимое для экспорта всей этой благодати божьей, столь важной и необходимой для процветания экономики и для поддержания стабильности в стране: разветвленная инфраструктура за рубежом, филиалы по всему миру, транспортные — предприятия, нефтехранилища. Все это стоило весьма недешево, если учитывать колоссальные масштабы советского нефтяного экспорта. В начале 1990 года, последнего года в истории СССР. «Союзнефтеэкспорт» имел 10 дочерних предприятий за границей: в Финляндии (два), Бельгии, Голландии, Германии, Дании, Италии, Великобритании и Иране. Два финских, «Тебойл» и «Суомен Петрооли», контролировали около половины нефтяного рынка в стране. Понадобилось четыре года, чтобы подобраться к этому лакомому куску. В 1994 году «Союзнефтеэкспорт» был переименован в «Нафта-Москва», превращен в «открытое» акционерное общество, в котором всеми акциями владело государство, и назначен к приватизации.

Кому надлежало определить его цену? По закону (как ни странно, но закон имелся) это было делом Госкомимущества — комитета, который до 5 ноября этого фатального 1994 года возглавлял господин Чубайс и который и в дальнейшем остался в руках его доверенных лиц. Так вот Госкомимущество определил, что две находящиеся в Финляндии и принадлежащие «Нафта-Москва» компании стоят 10 млн. 177 тыс. рублей — на момент продажи меньше чем 2 тыс. долларов. Нет, это не опечатка. Самый общий инвентарный список имущества двух финских компаний включал, среди прочего, нефтехранилище вместимостью 800 тыс. м3, завод по производству масел, 300 бензозаправочных станций. Если бы имущество финских компаний ограничивалось только последними, то и тогда его покупатели могли бы гордиться тем, что приобрели каждую станцию но цене меньше чем 7 долларов. В действительности они заплатили еще меньше.

По оценке независимых экспертов, «Тебойл» и «Суомен Петрооли» стоили от 600 млн. до 1 млрд. долларов. Оставшаяся собственность «Нафта-Москва» была оценена в 15 млн. 635 тыс. рублей, что но курсу того времени соответствовало примерно 3 тыс. долларов США; реальная стоимость 1 млрд. 200 млн. — 2 млрд. долларов.

А сколько было в кассе предприятия? Госкомимущество утверждает, что 2 млрд. 890 млн. рублей (578 тыс. долларов). На самом деле на счетах компании было 1 млрд. 200 млн. долларов, как потом было установлено абсолютно точно. Но тогдашние руководители компании умудрились «убедить» государственный комитет (вот уж поистине волшебники!), что это были деньги клиентов. Никому после этих «убеждений» не пришло в голову (?!) проверить, как могли на счетах компании, экспортировавшей в 1994 году нефти на сумму 3 млрд. 105 млн. долларов, а в 1995 году — на сумму 3 млрд. 191 млн. долларов, оказаться какие-то копейки.

В итоге общая стоимость «Нафта-Москва» была определена в 829 млн. 354 тыс. рублей, что на то время соответствовало 165 тыс. 708 долларам, что утверждено, подписано и заверено господином Анатолием Чубайсом и его присными, стоявшими во главе Госкомимущества. В нормальной стране такой документ послужил бы достаточным основанием для судебного расследования которое, если бы и не обнаружило в действии кремлевских чиновников состава преступления, все равно неминуемо завершилось бы их отставкой — ввиду отсутствия головы на плечах. Хотя очень похоже, что голова-то у них как раз есть.

Как бы то ни было, Россия — страна ненормальная. Даже немного забавно слушать сегодня американского вице-президента А. Гора, когда он заявляет, что «решение быстро приватизировать российскую экономику было мудрым, хотя было ясно, что переходный экономический период окажется очень трудным. Hyжнo было сдслать все возможное, чтобы сжечь мосты, ведущие назад, к коммунизму» (Usa-Today. 1999. 7 сентября). Мосты были сожжены в спешке, а о том, чтобы провести приватизацию хоть сколько-нибудь прилично, и мысли не возникло. Организаторы приватизации знали, говорит А. Гор, что переходный период будет «очень трудным», что он ударит но большинству нaceлeния, но главное было — «сжечь мосты». А подумали ли при этом о русских? Конечно, но только об одной их категории — друзьях Соединенных Штатов. Другие просто не принимались в расчет.

Интересно все же познакомиться с продолжением истории, а именно: кому достался подарок? Во время преобразованмя Нафта-Москва» в АО 51 % акций вполне демократично достался коллективу компании. И тут все происходило по закону (другое дело, считать его плохим или хорошим), который был принят с тем, чтобы сохранить контроль за акционерными обществам в руках трудовых коллективов. Так что отсутствие законов оправданием кражи в данном случае быть не может. Тем временем, Госкомимущество по неизреченной своей благости решил повысить первоначальную оценку стоимости на 1.8 %. Поскольку трудовой коллектив состоял из трехсот челочек, легко подсчитать, что каждый из них, не шевельнув пальцем, становился счастливым обладателем нескольких миллионов реальных долларов. Но погодите за них радоваться, 51 % акций отнюдь не разошелся в равных долях между тремястами работниками компании. Распределение акций велось на основе «закрытого списка», в который были включены только начальники. Таким образом, десяток человек завладел двадцатью-тридцатью процентами акций. Кроме того, в ход пошли давление, угрозы, сила, и остальные акции как бы поступили в «свободную продажу», а на самом деле достались двум брокерским конторам, работавшим по указке иностранных советников, которые были «друзьями» чьих-то «друзей». Таким путем еще 28 % акций оказались в тех же руках, которые уже владели первыми тридцатью. Наконец, эта группа новых владельцев, обладавших уже относительным большинством, проголосовала за выделение кредита государству в размере 20 млн. долларов, получив от него в залог еще 15 % акций. Где они нашли 20 млн. в общем-то понятно: в результате «первоначального накопления по-русски?». Для окончательного завладения собственностью имелась еще одна уловка, применявшаяся новыми олигархами во всероссийских масштабах: государство-должник обязывалось рассчитываться быстро; по истечении срока оно теряло все права на акции, данные в залог, и они переходили к кредиторам.