Русская рулетка - [20]

Нарисованная нами картина весьма пестра, в некоторых аспектах противоречива, изменчива, поскольку определяется временной конъюнктурой, отношением губернаторов и президентов к жестоким московским баталиям. Очень сложно охарактеризовать положение в целом: тем не менее вырисовываются некоторые общие для целых групп субъектов федерации линии поведения, которые продиктованы объективными факторами и не зависят от произвольных решений и случайных обстоятельств. Эти объективные факторы иногда вступают в противоречие с описанными здесь тенденциями, а иногда их обостряют. С этими предварительными оговорками можно в заключение данной главы предложить разделение субъектов Федерации на четыре основные категории.

а) Добывающие.[4] Они нередко оказывали поддержку ельцинскому центру, будучи больше других заинтересованы в «экономической реформе» в той ее форме, которая проводилась в посткоммунистический период и проводится в основном до сих пор, когда главная ставка делается на экспорт первичного сырья. Местные элиты были и остаются заинтересованы в экспорте больше, чем в развитии внутреннего рынка, выступают за свободное ценообразование и за максимальную экономическую открытость в отношении Запада. Эти субъекты Федерации тяготеют к Центру, по крайней мере до тех пор. пока в Кремле господствуют соответствующие политические тенденции. В противном случае «добывающие» субъекты могут превратиться в мощный дестабилизирующий фактор.

б) Аграрные.[5] До ельцинской «реформы», т. е. вплоть до последней фазы социалистического периода, эти субъекты федерации в основном, хотя и в очень скромных рамках, сами себя обеспечивали продовольствием. По прошествии десяти лет им это удается куда хуже, но они сохранили стремление к развитию внутреннего рынка. Они — более закрытые области и республики, которые стараются увернуться от ударов, наносимых Москвой, и изолироваться даже от граничащих с ними регионов. Не случайно власть в них по большей части находится в руках коммунистов и аграриев, которые и в политическом смысле заинтересованы в возможно большей независимости от враждебного им московского Центра. Будучи в оппозиции к нему, руководители этих субъектов Федерации по причинам политико-идеологического характера не подвержены сильным центробежным тенденциям. Более того, они могут стать серьезной опорой для сохранения унитарного государства, если в центральном правительстве возобладают политические взгляды, которые им близки.

в) Иноэтнические.[6] Эти федеральные субъекты (за редким исключением) демонстрируют центробежные тенденции. Причины в первую очередь националистические и лишь во вторую-социально-экономические.

г) Урбанизированные и индустриальные.[7] К этой категории субъектов Федерации относятся регионы наиболее «русские», и именно они, как уже говорилось, больше всего пострадали от ельцинских «реформ». Естественно, что именно отсюда исходит наибольшая враждебность к Центру, чья социально-экономическая политика представляется деструктивной и противоречащей русским национальным интересам. В случае смены власти в Кремле и ее переориентации на отстаивание национальных интересов такие субъекты федерации вполне могут стать главной опорой единения. Короткий опыт правления Е. Примакова (с осени 1998 по весну 1999 года) весьма показателен: наибольшую поддержку он получил именно от этих регионов.

Глава 5 УМИРАЮЩИЙ СЕВЕР

Бывает, что судьба нации, народа зависит от какого-нибудь события в прошлом, от обычая, от генетических истоков, которые скрыты в дальнем и потайном углу. куда не хочется оглядывать или существование которого отрицается. Для России такой «тайник» — Великий Север, на первый взгляд пустынный и второстепенный, если судить по географическим признакам. Но он остается Великим во всех своих проявлениях: его бескрайние просторы простираются от Финляндии до Берингова пролива по всей верхней части России — страны, размеры которой вызывают подозрения и страх. Широкая полоса Русского Севера с негостеприимным климатом, но невероятными природными богатствами начинается от арктического Полярного круга и простирается вширь на 11 часовых поясов. Таков Великий Север.

Русский Север всегда был. несмотря на вечную мерзлоту, источником огромных надежд, сравнимых, может быть; только с утопическим стремлением построить новое общество. Новый мир на Севере строился на железобетонных сваях, чтобы дома не сгибались и не уходили в землю, как старые бревенчатые избы. Надо помнить, что само присутствие человека на севере уже поражает воображение. И беспокоит Вселенную.

Однако планы социалистического строительства не имели прямой цели преобразования Вселенной. Они предусматривали всего лишь новый порядок, в котором природа подчинена человеческому разуму. В период индустриализации советская власть построила на Севере 1400 городов и поселков: от таких больших промышленных центров, как Норильск, возведенный с нуля на границе с тундрой, до средних и мелких населенных пунктов, появлявшихся рядом с залежами полезных ископаемых, рядом с лесом нефтепромысловых вышек или фабрик первичной переработки сырья. Иногда города и поселки строились рядом со старыми поселениями коренных жителей Севера, постепенно поглощая и растворяя их. Но чаще всего преобладал принцип целесообразности развития социалистической индустрии. Об условиях для самих строителей социализма особенно не заботились. А тем временем города росли, похожие друг на друга, как детские кубики.