Русская революция в Австралии и «сети шпионажа» - [105]

.

Разумеется, главным были не субъективные оценки Кэйси, а политические соображения. Канберра никак не могла заставить себя отказаться от тезиса о восстановлении отношений «по инициативе Кремля». Вот, что писали по этому поводу ведущие австралийские газеты 8 января 1958 года после обсуждения данного вопроса в парламенте:

«Австралийская точка зрения заключается в том, что Австралия не может отказать в разрешении советской дипломатической миссии вернуться, однако правительство ясно заявило, что оно рассматривает Австралию потерпевшей стороной в разрыве и что инициатива в прекращении этого положения должна исходить от Советского Союза» («Сидней морнинг геральд»).

«Политика австралийского правительства в этом вопросе заключается в том, что инициатива должна исходить из Кремля, поскольку Кремль был ответственен за отзыв представительств» («Геральд»).[541]

Однако налицо были и позитивные сдвиги. Оживился делегационный обмен – СССР посетила делегация австралийских врачей, на пятом континенте побывал Д. Ойстрах. Все чаще в Советский Союз приезжали австралийские туристы. В общем, признаки оттепели были налицо, а вот официальные лица договориться друг с другом все никак не могли.

В январе 1958 года по инициативе Советского Союза произошел обмен новогодними посланиями между Председателем Совета министров СССР Н. С. Хрущевым и Р. Г. Мензисом. В ответном послании австралийского премьера было сказано, что «при наличии доброй воли со стороны всех можно было бы надеяться, что наступающий год будет более счастливым годом в мире»[542]. Следующим шагом стали ответы Хрущева на вопросы мельбурнского «Геральда». Председатель Совета министров СССР подчеркнул, что «Советский Союз всегда стоял и стоит за поддержание нормальных отношений со всеми странами, независимо от их политического и социального строя. Это в равной степени относится и к Австралии. Дипломатические отношения между СССР и Австралией были фактически прерваны не по нашей вине, а в результате известной антисоветской кампании, которая нанесла большой ущерб отношениям между нашими странами». Если австралийское правительство со своей стороны желает восстановления отношений, заявил Хрущев, то «мы готовы пойти ему навстречу». При этом он не преминул напомнить, что переговоры уже велись между послами двух стран в Вашингтоне, что был согласован текст коммюнике о возобновлении деятельности дипломатических представительств, но «австралийское правительство до настоящего времени не заявило о своей готовности опубликовать текст указанного коммюнике»[543]. Это был прямой намек, на то, что «мяч» находится на австралийской половине поля, и Москва ждет «паса» от Канберры.

Какое-то время австралийцы медлили. Сразу же после опубликования ответов Хрущева Кэйси принялся отрицать, что Москва и Канберра согласовали коммюнике, утверждая, что «никакой приемлемой формулы не было предложено ни Советской Россией, ни Австралией». В целом он высказался в пропагандистско-конфронтационном ключе, напоминая Советскому Союзу о его «прегрешениях»: «Простой факт заключается в том, что после предоставления политического убежища Владимиру Петрову Советская Россия явилась инициатором отзыва советского посольства из Канберры и попросила Австралию отозвать австралийское посольство из Москвы. Результаты работы Королевской комиссии по делу Петрова показали, что СССР использовал свое посольство в Канберре для шпионских целей. Г-н Хрущев не упомянул о деле Петрова…»[544].

Однако подобные заявления были, скорее, одиночными рецидивами риторики 1954 года, а не признаком очередного ужесточения австралийского подхода. Взяв паузу (в том числе для консультаций с американцами и англичанами), Канберра, наконец, дала зеленый свет восстановлению отношений без существенных предварительных условий.

В марте 1959 года в австралийском курортном городе Бродбич (штат Квинсленд), где проходило заседание Экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого океана, состоялась встреча Р. Г. Кэйси и заместителя министра иностранных дел СССР Н. П. Фирюбина. В мае в Австралию прибыл временный поверенный в делах СССР И. Ф. Скрипов и другие сотрудники посольства. Затем приехал посол И. Ф. Курдюков.

В указаниях ЦК КПСС по развитию отношений с Австралией формулировались принципиальные основы советского подхода. Послу предписывалось «учитывать враждебность внешнеполитического курса Правительства Австралии в отношении стран социалистического лагеря». Вместе с тем посольство должно было «иметь в виду», что «австралийский народ проявляет глубокий интерес к Советскому Союзу и его достижениям» и «со стороны деловых кругов Австралии проявляется стремление к развитию торговых отношений между двумя странами»[545].

ЦК КПСС аккуратно коснулся шпионской темы. «Учитывая конкретную обстановку, в которой придется работать посольству, оно должно проявлять максимальную бдительность и осторожность, чтобы не давать поводов австралийскому правительству для обвинений сотрудников в «недозволенной деятельности»[546]. Разумная рекомендация, принимая во внимание те глубокие корни, которые шпиономания в отношении советских дипломатов и обыкновенных граждан пустила в австралийском обществе.