Русская расовая теория до 1917 года. Том 1 - [38]
Перехожу к другому вопросу, не менее важному и находящемуся в необходимой тесной связи с первым, именно к вопросу о постоянстве, неизменяемости основных племенных типов. Точно так же, как существование самих племенных типов, отличительных, характеристических особенностей, иногда чрезвычайно резко отделяющих одно племя от другого, не подлежит сомнению и известная устойчивость племенного типа и характера, его живучесть и постоянство. Вопрос состоит только в том, как далеко идет эта устойчивость, переходит ли постоянство, твердость хранения в неподвижность, точно так же, как, относительно существования племенных типов и физиологических особенностей, главное дело состоит в том, можно ли эти особенности принять за основные, существенные, по которым можно было бы разделить род человеческий на отдельные, не имеющие почти ничего общего одна с другой группы, возникшие совершенно независимо друг от друга под влиянием особых условий. Что племенной тип и племенной характер, каким бы путем они ни сложились, ни образовались, хранятся с замечательной упорностью — в этом нет ни малейшего сомнения, и история дает на это точно такой же утвердительный ответ, как и естествоведение. Когда сделалось возможным ближайшее изучение памятников древнего Египта, натуралисты, рассматривая скульптурные изображения египетских гробниц и храмов, нашли на них изображения тех же самых пород животных, которые существуют теперь; то же самое, еще с большей очевидностью, обнаружилось относительно растений. Микроскопические исследования над некоторыми частицами зерновых растений, сохранившихся в гробницах, доказали их тождество с существующими теперь видами этих растений; мало того, семена, каким-то чудом уцелевшие в течение многих тысячелетий, найденные и посаженные, дали росток и произвели растения, сходные с теми, которые растут и теперь. Те же самые выводы получаются внимательным изучением человеческих изображений, в таком громадном количестве покрывающих стены египетских гробниц и храмов. С первого взгляда на некоторые изображения бенигассанских памятников можно признать в них изображение людей семитического племени. Еще с большей очевидностью являются на египетских памятниках отличия собственно египтян от племен, принадлежащих к африканской черной, негрской расе. По древним памятникам не только можно воссоздать в главных чертах древнюю этнографию Египта, определить, разумеется только в главных их отличительных признаках, племена, населявшие нильскую долину около 3,5 или 4-х тысяч лет назад, или же племена соседние, приходившие в столкновения с египтянами, но и найти в современных нам племенах Азии и Африки прямых потомков тех племен, изображение которых сохранили нам египетские памятники.
Укажу, как на другой пример постоянства и устойчивости племенного типа, на наблюдение натуралиста Мильн-Эдвардса над современными типами и на сравнение черепов в древних могилах Франции и Англии с черепами нынешних обитателей этих стран, блистательно подтвердившие чисто исторические исследования Амедея Тьерри о кельтском племени. Письмо Мильн-Эдвардса, богатое наблюдениями и сближениями, было переведено на русский язык и издано с примечаниями покойным Т. Н. Грановским. Знаменитый натуралист доказал с помощью множества наблюдений, что основные черты кельтского типа не утратились до сих пор в смешанном населении Италии, Швейцарии, Франции и Англии, а существуют еще и теперь в нем, и притом иногда в поразительной чистоте. Мильн-Эдвардс доказал не только существование кельтского типа вообще, но и проследил его в двух главных его видах, указал на границы, отделяющие кельтские племена гальской породы от племен кимерской отрасли. Цвет кожи, глаз и волос Мильн-Эдвардс не считал существенным признаком, допускал его изменяемость под влиянием различных климатических и других условий; он признавал также влияние смешения различных племен, допускал помеси и образование новых типов, и однако главный существенный результат его наблюдений было убеждение в том, что первоначальный тип какого-нибудь племени может сохраняться в главных своих чертах чрезвычайно долго, если не навсегда, несмотря на самые неблагоприятные условия, несмотря даже на смешение совершено различных племен. Живучесть характера, духа кельтского племени давно уже замечена, и теперь трудно уже не признать в характере современных французов родственного, и притом весьма близкого сходства, с древнейшим населением Галлии, от которого они, по-видимому, так разнятся и по языку и по историческим судьбам, не говоря уже о религиозных верованиях. И в последних, впрочем, при более пристальном изучении, найдется, быть может, несколько черт, намекающих на это родственное сходство. Недаром Франция до последнего времени осталась страною существенно католическою, несмотря на реформационные движения, одно время грозившие овладеть ею, несмотря на распространение и силу философских учений XVIII века, называвшихся французской философией, несмотря на открытые провозглашения религии разума как господствующей религии французской республики. Католицизм пережил все эти тяжелые эпохи, устоял против всех врагов и остался не только господствующей, но и самой крепкой, живой религией Франции. Во Франции и соплеменной ей Бельгии католицизм сохранил не только свою живучесть и внутреннюю крепость, но, можно сказать, что эти две страны составляют главную опору и поддержку для самых крайних увлечений католицизма, здесь всего сильнее партия ультрамонтан, здесь самые горячие защитники светской власти пап и учения о подчинении государства церкви.
