Русская проза XXI века в критике - [18]

Иногда остается место и для иронической интонации, выполняющей оценочную функцию: «Собрание сатирических пьес Максима Кантора. Автор – известный художник, ставший не менее известным писателем после публикации романа-памфлета “Учебник рисования”». В рецензии указаны некоторые факты биографии, дается жанровое обозначение формы одного из произведений.

Коллективная рецензия

Интересную форму удалось обнаружить в журнале «Континент». В 2005 г. по результатам работы в мастер-классе во время Третьего Форума молодых писателей в Липках журнал «Континент» опубликовал результаты деятельности молодых критиков. Подобные публикации постоянно появляются в разных журналах, в том же «Континенте», «Вопросах литературы». Материал показался интересным, поскольку в нем приняли участие критики, уже ставшие к настоящему времени постоянными авторами в ведущих отечественных журналах. Занимательно и представленное многоголосие мнений. Кроме того, объектом исследования оказалось творчество, точнее один из рассказов молодого, но уже известного прозаика Р. Сенчина «Чужой», готовившийся тогда к публикации в журнале «Знамя»[9].

Публикацию предваряет преамбула от Е. Ермолина, соруководителя мастер-класса критики, а другой соруководитель – И. Шайтанов подытоживает помещенные в журнале материалы. Е. Ермолин кратко знакомит читателей с содержанием предложенного для анализа рассказа. Он указывает, что молодым критикам удалось уловить, что Р. Сенчин «находится в какой-то поворотной точке своей литературной судьбы». Некоторые считают, что это общее свойство литературы, с чем Е. Ермолин согласен, отмечая, что оптимистический настрой важен для молодых авторов. Сам же прогноз – дело будущего.

Основные материалы близки к формату рецензии, только некоторые выбиваются из общего ряда, их можно отнести к пространному сочинению или отзыву на книгу. Несовпадение форматов объясняется тем, что авторы слишком подробно обосновывают свое мнение, хотя от них требовался прежде всего отклик на конкретное произведение, тем более что рассказ не предполагает столь детального изложения. В некоторых текстах получается дополнение содержания и идей автора собственными высказываниями.

Заметим, что скрытая авторская оценка присутствует во всех материалах, она проявляется уже в названиях: «Пустота без метафор», «Матера возвращается?», «Между землей и мылом». В то же время в каждой рецензии видна собственная манера подачи материала. В ряде случаев они пространны и затрудняют чтение, наверное, их следовало уменьшить по объему. Как справедливо отметил Е. Ермолин, «каждый явил здесь свое лицо, свой почерк, свои мысли о жизни и литературе».

Важно, что молодые авторы попытались разобраться в материале, не ограничиваясь простой констатацией того, что им понравилось или нет. Поэтому нередки сопоставления с писателями-деревенщиками (В. Астафьевым, В. Распутиным, В. Шукшиным), представителями современного литературного процесса (В. Маканиным).

Обозначение подобных связей помогает авторам точнее определить, или, скорее, указать на проблематику рассказа. Некоторые намечают путь раскрытия темы, выделяют лирическую и автобиографическую составляющие, что приводит к использованию повествовательной интонации, точных деталей. В большинстве рецензий отмечается пограничный характер, незавершенность авторских усилий, непроговоренность и недостаточная четкость изображения (как в отношении героя, так и в описаниях).

Заметим, что сказывается жизненный опыт самих авторов рецензий, их начитанность (она проявляется в упоминании других писавших о Р. Сенчине, в частности, А. Рекемчука) и некоторая литературность. Последняя особенность проявляется в языке, в котором фиксируются знания авторов: «Герой с графиком низкой гиперболой»; «Возможно, в метафоре пограничья, безвременья и безродства автором и найдена та точка отстраняющей опоры, с помощью которой можно перевернуть мир. Опрокинуть его в область художественных смыслов»; «Понятно почему: обычно авторы, ориентированные на известность и денежный успех, топчут одну и ту же криминально-мистико-фантастическую поляну».

Отметим также использование разговорного языка как общую тенденцию времени и наличие слов с ярко выраженной экспрессивной оценкой, например: «герои Сенчина ловят себя на желании заскулить», «сам с клеймом дворняги». Оценочный характер носят и риторические конструкции: «Не уронил традицию. Или уронил, причем довольно сильно?»; «Уж не пародия ли он?»

Налицо и некоторая архаизация речи, сочетание возвышенного и просторечного стилей: «Более-менее четкие представления о добре и зле с метафизической невесомостью не тяготят жаждущего той самой невыносимой легкостью. Будь искренним, да не убоится тебя ближний. Искренне бессердечным будь, малыш, – тебя полюбят за равнодушие в серебристых глазах».

Что касается формы, то она определяется как «небылица», «сериальный рассказ», автобиографическое повествование, внутренний монолог. Общая оценка четко обосновывается, не всем авторам понравился рассказ, причину своего восприятия они видят в затянутости сюжета, повторяемости мотивов и образов, пессимистической тональности, «вялом» языке. Но при этом не отказывают автору в желании двигаться дальше, воспринимая рассказ как один из этапов творчества.