Русская православная церковность - [18]
Литургия, как известно, имеет среди всех богослужений великое, ни с чем не сравнимое значение не только потому, что ее средоточие — таинство евхаристии, но и потому, что в отличие от других, постоянно совершаемых в приходской практике общественных богослужений, а именно, вечерни и утрени[18], ее молитвенное содержание имеет преимущественно христологический характер: молитвословия, обращенные к Богоматери и к святым, в литургии весьма лаконичны и практически не нарушают христологической молитвенной устремленности богослужения. Однако литургия в ее современном виде обладает многими особенностями текстов и обрядов, отнюдь не способствующими молитвенному состоянию и назиданию присутствующих.
Не говоря уже о малой доступности для прихожан богослужебного языка, приходится отметить наличие в литургии таких молитвословий, сам характер которых исключает возможность активного молитвенного их переживания даже и самими священнослужителями. Таковыми являются: заздравные и заупокойные поминовения, ектений об оглашенных и предпричастный интервал, заполняемый по обыкновению то «концертом», т.е. сравнительно сложным в музыкальном отношении песнопением, то чтением молитв перед причащением.
Поименное поминовение живых и усопших осуществляется включением в основное чинопоследование: живых — прошением «О милости жизни, мире, здравии, спасении, посещении, прощении и оставлении грехов рабов Божиих (следует перечень имен) и о еже умножити им лета жития их», а усопших — целой заупокойной ектений, начинающейся, однако, прошением за присутствующих молящихся: «Помилуй нас, Боже… Вставной характер этих поминовений виден уже из возможности пропуска как заздравного поминовения, так и заупокойной ектений, что и имеет место по усмотрению настоятеля в наиболее торжественные дни церковного года.
Сама по себе молитва за живых и усопших за литургией вполне естественна, но произнесение, обычно скороговоркой, имен, часто весьма продолжительное, не имеет для заполняющих храм людей ни назидательного, ни даже молитвенного значения, вызывая лишь утомление, желание скорейшего окончания и, разумеется, нарушает молитвенное состояние. Поминовение уставом предусмотрено в соответствующий момент, а именно, в конце проскомидии, т.е. приготовления Св. Даров, совершаемого обычно на жертвеннике священником во время чтения часов, но проскомидийное поминовение остается для прихожан неслышным, а «гласное» поминовение на литургии служит своего рода демонстрацией того, что поданные за свечным ящиком «записки» и «поминания» (записки, переплетенные в виде книжечки, с перечнем подлежащих поминовению живых и усопших) дошли до места назначения, т.е. до дьякона или священника[19]
«Оглашенными» (катехуменами) в древней Церкви, как известно, называли взрослых лиц, готовившихся к принятию крещения. Сама подготовка (катехизация) состояла в переходе к христианскому образу жизни под руководством священника и крестных родителей, т.е. обычно лиц, от которых оглашаемый воспринял начала христианской веры; в усвоении азов христианского вероучения, опять–таки под руководством священника (иногда — дьякона или даже мирянина, но по благословению священника) и наконец в регулярном посещении богослужений. Ектения «об оглашенных» есть молитва всей Церкви (всех молящихся за литургией прихожан) об «оглашенных», т.е. о тех, чьи имена «оглашены» к сведению всей общины, как имена готовящихся к вступлению в нее через таинство крещения.
В течение многих веков крещение в России совершалось в младенческом возрасте, и вся ектения оказывалась грубым анахронизмом, сохраняемым только из уважения к ее историческому происхождению, т.е. по традиции, анахронизмом, лишенным всякого содержания и смысла.
В послевоенные годы, особенно начиная с середины 80–х гг. крещения взрослых участились, а во многих приходах подготовка к крещению стала приобретать организованный характер. В связи с этим и ектения об оглашенных становится все более актуальной, но в этом отношении необходимы некоторые мероприятия: во–первых, следует периодически разъяснять прихожанам ее значение, особенно при проведении катехизических занятий; во–вторых, надо исключать завершающее эту ектению обращение к оглашенным, где они призываются покинуть храм — тем самым не допускается их присутствие (как еще некрещеных, т.е. не членов Церкви) при совершении важнейшей, самой священной части литургии — евхаристического канона с последующим причащением духовенства и мирян.
Если, как упоминалось, вся ектения об оглашенных приобрела в течение веков характер анахронизма, то в еще большей степени это относится к троекратно повторяемому призыву: «Елицы оглашеннии, изыдите», — призыву, которому никто не следует, на который никто даже внимания не обращает. Ведь в наших храмах присутствуют в течение всей литургии не только готовящиеся принять крещение, но и убежденные атеисты, совершенно не собирающиеся подходить к купели, и их никто не гонит, даже если их атеистические взгляды общеизвестны; они спокойно стоят в продолжение всей литургии, и их присутствие придало бы попытке изгнания оглашенных парадоксальный характер, если бы, конечно, кто–нибудь воспринимал ее сколько–нибудь серьезно.
