Русская Прага - [56]
Пешехонов активно поддержал Февральскую революцию 1917 года и даже три месяца был министром продовольствия во Временном правительстве. Поводом для отставки послужило повышение, без его ведома, цен на хлеб.
Отрицательно встретив Октябрьскую революцию, он стал одним из основателей и активных деятелей Союза возрождения России. Жил в Москве легально, открыто выступал против большевиков. В июле 1918 года его арестовали, но вскоре, по ходатайству Демьяна Бедного, освободили из тюрьмы. Однако после разгрома Центрального комитета Народно-социалистической партии Пешехонов вынужден был уехать на Юг России. Вернувшись в Москву в июле 1922 года, чтобы занять должность научного сотрудника в Наркомземе, он был арестован и в октябре того же года выслан из России как «неблагонадежный элемент»…
По мнению исследователя биографии А. В. Пешехонова Н. Ерофеева, Алексей Васильевич не представлял своей жизни без России и свое изгнание считал тяжелейшим ударом для себя и личным мучительным оскорблением со стороны большевиков. Очевидно, поэтому, подобно Бальмонту, Пешехонов нигде подолгу не жил, а колесил по Европе, тоскуя по родине и внимательно присматриваясь ко всему, что происходит в России. Его встречали в Берлине, Риге, Праге…
Петр Милюков, хорошо знавший и ценивший Алексея Васильевича еще со времен совместной с ним работы над «проектом конституции», после выхода в свет публикаций Пешехонова под названиями: «Почему я не эмигрировал», «К вопросу о социальной трансформации России», «Родина и эмиграция», — отметил, что эти работы «…были страстным и красноречивым призывом к эмиграции —…вернуться в Россию, — хотя бы духовно…».
Встречаясь в Праге, Мякотин и Пешехонов много дискутировали на тему «возвращения» в Россию.
— Ты предал наши идеалы юности! — запальчиво воскликнул Мякотин, однажды встретившись с Пешехоновым в ресторане «У Юнгру», в клубе для русских, организованном трудовым союзом взаимопомощи эмигрантам.
— Юности?.. — нарочито глубокомысленно переспросил присутствовавший при этом разговоре Аркадий Аверченко. — Вы, что ли, девочку не поделили в семнадцать лет? — тут же деловито поинтересовался он.
— При чем тут девочки?!.. — возмутился Мякотин. — Мы партию создавали!..
— Партия — это серьезно, — важно подтвердил Аверченко и спросил: — Жива еще старушка?..
С Мякотина слетел «праведный» гнев, а молчавший доселе Пешехонов удовлетворенно произнес:
— Вот и я о том: при чем тут партия?.. Если о юношеских идеалах — только о девочках. Либо — о родине…
Его многие не поняли, а может, не захотели понять. На самом деле, по утверждению биографов, Алексей Васильевич Пешехонов звал не к примирению с большевиками, а к борьбе с ними, но — формами и методами, учитывающими происходящие в России перемены. А интеллигенции, полагал Пешехонов, предстоит много потрудиться, чтобы найти новые аргументы в защиту прежних идеалов и провозглашенных ранее эмигрантских миссий, с целью найти пути к пониманию этой позиции российским народом, ныне проживающим в России.
Н. Ерофеев писал: «Отрицательно относясь к методам и средствам, которыми пользовались большевики, к их диктатуре, он вместе с тем как убежденный сторонник сильной государственной власти и принципа национализации отдавал должное большевикам за то, что они воссоздали русскую государственность "во всей полноте": восстановили государственный аппарат, утвердили в массовом сознании людей расшатанный революциями и гражданской войной авторитет государственной власти; осуществили национализацию важнейших отраслей народного хозяйства…»
Идеи Пешехонова не канули втуне, и очередные волны «возвращенчества» русской интеллигенции прокатились по Праге и Европе.
Своим неистовым критикам Алексей Васильевич отвечал, что не собирается отказываться от своего «миросозерцания» и по-прежнему уверен, что «человеческая личность должна быть поставлена во главу угла всего общественного строительства». Этим утверждением Пешехонов как бы проводил грань между «созерцателями» общества и «миросозерцанием» личности в обществе.
А друзьям он постоянно твердил о том, что сохранил веру в свои идеалы демократии и социализма, но только борьба на новом витке исторического развития должна продолжиться «на той почве, какую представляет из себя новая Россия». Пешехонов призывал единомышленников устремиться на родину, чтобы увлечь своими идеалами молодое поколение россиян и оторвать их от «монархизма и большевизма».
В течение всего времени пребывания в эмиграции Алексей Васильевич не переставал подавать прошения в советские полпредства с просьбами разрешить ему вернуться на родину. После многочисленных отказов на заявление, поданное им в пражское советское полпредство, был получен положительный ответ. В августе 1927 года ему предложили занять должность экономического консультанта от СССР в странах Балтии.
Многолетний спор Мякотина и Пешехонова о приверженности идеалам юности разрешила смерть: В. А. Мякотин похоронен на Ольшанском кладбище в Праге, а А. В. Пешехонов упокоился на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге, рядом с Н. Михайловским.
