Русская поэзия начала ХХ века - [72]

А следовательно — не слон.

Взорлило облегченно тело, —

Вновь чувствую себя царем!

Поэт! Поэт! Совсем не дело

Ставать тебе поводырем.

21 января 1914

Из цикла «Это было так недавно…»

Выйди в сад

Выйди в сад… Как погода ясна!

Как застенчиво август увял!

Распустила коралл бузина,

И янтарный боярышник — вял.

Эта ягода — яблочко-гном…

Как кудрявый кротекус красив.

Скоро осень окутает сном

Теплый садик, дождем оросив.

А пока еще — зелень вокруг,

И вверху безмятежная синь;

И у клена причудливых рук —

Много сходного с лапой гусынь.

Как оливковы листики груш!

Как призывно плоды их висят!

Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, —

Это осень простит… Выйди в сад.

Август 1909

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ТОСТ БЕЗОТВЕТНЫЙ» (1916)

Из цикла «Бал зацветающий»

Примитива

Я слишком далеко зашел,

Полушутя, полусерьезно…

Опомниться еще не поздно:

Недаром я тебя нашел.

Все на поэзию валить —

Ах, значит ли всегда быть правым?

И с помышлением лукавым

Тебя мне можно ль заслужить?

Я жил все годы как-нибудь,

Как приходилось, без отчета…

Я тяготился отчего-то,

Себя стараясь обмануть.

Халатность это или лень —

Я не задумывался много

И, положась на милость бога,

Все верил в поворотный день.

Я знал, что ты ко мне придешь,

С твоим лицом, с твоей душою.

И наглумишься надо мною

За всю мою былую ложь.

Сначала будет грусть и тишь

И боль и стыд в душе поэта.

Потом я обновлюсь. За это

Ты праведно меня простишь…

Май 1915

Из цикла «Амфора эстляндская»

Поэза раскрытых глаз

Арфеет ветер, далеет Нарва,

Синеет море, златеет тишь,

Душа — как парус, душа — как арфа.

О чем бряцаешь? Куда летишь?

Свежо и знойно. Светло и смело.

Чего-то надо. Чего-то ждешь.

Душа жестокость свершить посмела!

Душа посмела отвергнуть ложь!

В былом — ошибка. В былом — ненужность,

В былом — уродство. Позор — в былом.

В грядущем — чувства ее жемчужность,

А в настоящем — лишь перелом.

Ах, оттого-то арфеет ветер,

Далеет берег, поет залив!..

Ах, оттого-то и жить на свете

Я страшно жажду, глаза раскрыв!..

Июнь 1915

Остроумова-Лебедева А. П.

Аллея в Царском Селе

Цветная гравюра на дереве. 1905

Государственная Третьяковская галерея

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «МИРРЕЛИЯ» (1922)

Из цикла «Поврага»

Музей моей весны

О милый, тихий городок,

Мой старый, верный друг,

Я изменить тебе не мог

И, убежав от всех тревог,

В тебя въезжаю вдруг!

Ах, не в тебе ль цвела сирень,

Сирень весны моей?

Не твой ли — ах! — весенний день

Взбурлил во мне «Весенний день»[346],

Чей стих — весны ясней?

И не окрестности твои ль,

Что спят в березняке,

И солнцесвет, и лунопыль

Моих стихов сковали стиль,

Гремящих вдалеке?

И не в тебе ли первый раз

Моя вспылала кровь?

Не предназначенных мне глаз, —

Ах, не в тебе ль, — я пил экстаз

И думал: «Вот любовь!»

О первый мой самообман,

Мне причинивший боль,

Ты испарился, как туман,

Но ты недаром мне был дан:

В тебе была эоль!

И только много лет спустя,

Ошибок ряд познав,

Я встретил женщину-дитя

С таким неотразимым «я»,

Что полюбить был прав.

Да, не заехать я не мог

Теперь, когда ясны

Мои улыбки, в твой шатрок,

Мой милый, тихий городок,

Музей моей весны!..

19 апреля 1916

НИКОЛАЙ КЛЮЕВ [347]

«Я надену черную рубаху…»

Я надену черную рубаху,

И вослед за мутным фонарем,

По камням двора пройду на плаху

С молчаливо ласковым лицом.

Вспомню маму, крашеную прялку,

Синий вечер, дрему паутин,

За окном ночующую галку,

На окне любимый бальзамин,

Луговин поемные просторы,

Тишину обкошенной межи,

Облаков жемчужные узоры

И девичью песенку во ржи:

Узкая полосынька

Клинышком сошлась, —

Не вовремя косынька

На две расплелась!

Развилась по спинушке,

Как льняная плеть, —

Не тебе детинушке

Девушкой владеть!

Деревца вилавого

С маху не срубить, —

Парня разудалого

Силой не любить!

Белая березынька

Клонится к дождю…

Не кукуй, загозынька,

Про судьбу мою!..

Но прервут куранты крепостные

Песню-думу боем роковым…

Бред души! То заводи речные

С тростником поют береговым.

Сердца сон кромешный как могила!

Опустил свой парус рыбарь-день.

И слезятся жалостно и хило

Огоньки прибрежных деревень.

<1908>

«Сердцу сердца говорю…»

Сердцу сердца говорю:

Близки межи роковые,

Скоро вынесет ладью

На просторы голубые.

Не кручинься и не плачь

Необъятно и бездумно,

Одиночка и палач —

Все так ново и безумно.

Не того в отшедшем жаль,

Что надеждам изменило,

Жаль, что родины печаль

Жизни море не вместило.

Что до дна заметено

Зарубежных вьюг снегами,

Рокоча, как встарь, оно

Не заспорит с берегами.

<1909>

«Я был прекрасен и крылат…»

Я был прекрасен и крылат

В богоотеческом жилище,

И райских кринов аромат

Мне был усладою и пищей.

Блаженной родины лишен

И человеком ставший ныне,

Люблю я сосен перезвон,

Молитвословящий пустыне.

Лишь одного недостает

Душе в подветренной юдоли,

Чтоб нив просторы, лоно вод

Не оглашались стоном боли,

Чтоб не стремил на брата брат

Враждою вспыхнувшие взгляды,

И ширь полей, как вертоград,

Цвела для мира и отрады,

И чтоб похитить человек

Венец создателя не тщился,

За что, отверженный на век,

Я песнокрылия лишился.

<1911>

«Темным зовам не верит душа…»

Темным зовам не верит душа,

Не летит встречу призракам ночи.

Ты, как осень, ясна, хороша,

Только строже и в ласках короче.

Потянулися с криком в отлет

Журавли над потусклой равниной.

Как с природой, тебя эшафот

Не разлучит с родимой кручиной.

Не однажды под осени плач

О тебе — невозвратно далекой,