Русская Ницца - [9]
В путеводителях конца прошлого века отмечалось: «На Лазурном Берегу много русских владений». Отели Ниццы, рекламируя себя, объявляли: «У нас останавливается русская аристократия»; количество останавливавшихся у них всевозможных князей и графов стало своеобразным знаком качества. Русская речь, зазвучавшая в Ницце, сделала ее похожей на какую-нибудь Ялту.
Теодора Фоллен де Банвилль в своих «Письмах к другу», изданных в 1861 году, пишет:
«В отсутствие англичан, которые в этом году бойкотировали Ниццу, русские офицеры выглядят настоящими львами стиля. У них на балу самая увешанная крестами униформа, они бросают самые красивые букеты мадемуазель Виржинии Боккабадати в Театр-Руаяль и мадемуазель Мари Добрён в Театр-Франсэ. Их золотые эполеты так сверкают, что кажется, будто они освещают сцену, рядом с которой они собираются каждый вечер».
А вот еще одно из ее наблюдений:
«Мне тысячи раз говорили, что русские говорят на лучшем в мире французском языке; к этому можно добавить, что все они говорят так, словно играют в пьесах Альфреда де Мюссе».
Одним из самых известных русских дворян — из тех, что жили и умерли в то время в Ницце, был Александр Николаевич Раевский.
Человек это был достаточно специфический и противоречивый. Он родился в ноябре 1795 года в Новогеоргиевской крепости на Северном Кавказе. Его отцом был герой Отечественной войны 1812 года генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский, а матерью — внучка М. В. Ломоносова Софья Алексеевна Константинова.
Окончив в марте 1810 года Московский университетский пансион, он начал службу подпрапорщиком в Симбирском гренадерском полку. Потом с марта 1811 года по май 1817 года он служил в 5-м егерском полку. В неполные семнадцать лет ему довелось быть участником Отечественной войны 1812 года. За Бородинское сражение он был награжден орденом Святого Владимира, за сражение под Красным — золотой шпагой, за сражение при Фер-Шампенуазе — орденом Святой Анны 2-й степени с алмазами. В апреле 1813 года он стал адъютантом графа М. С. Воронцова с производством в штабс-капитаны. Через год ему было присвоено звание капитана.
В мае 1817 года А. Н. Раевскому было присвоено звание полковника с переводом в Рижский пехотный полк. В 1819 году он был прикомандирован к Кавказскому отдельному корпусу и, находясь при генерале А. П. Ермолове, участвовал в карательных экспедициях против горцев.
6 января 1825 года А. Н. Раевский был арестован в городе Белая Церковь по подозрению в принадлежности к тайным обществам. Его доставили в Петербург на главную гауптвахту, однако уже через десять дней поступило высочайшее повеление освободить полковника с оправдательным аттестатом.
На допросе у царя по поводу его причастности к событиям 14 декабря 1825 года он произнес:
— Государь! Честь выше присяги!
Заметим, что А. Н. Раевский дружил со многими декабристами. При этом его сестра Екатерина была замужем за декабристом М. Ф. Орловым, а Мария — за декабристом С. Г. Волконским. Кроме того, его дядей по отцу был декабрист В. Л. Давыдов.
В 1826–1827 гг. А. Н. Раевский служил в Новороссийске в качестве чиновника по особым поручениям при генерал-губернаторе графе М. С. Воронцове.
По свидетельству известного мемуариста Ф. Ф. Вигеля, граф Воронцов взял А. Н. Раевского «к себе по особым поручениям и доставил ему средство с большим содержанием, без всякого дела, три года приятным образом прожить во Франции». Там А. Н. Раевский остановился в городе Мобёже. По словам Ф. Ф. Вигеля, «в Мобёже он либеральничал, как и все другие, не более, не менее», а после Мобёжа, «чтобы сохранить ему независимость, выпросили ему бессрочный отпуск».
В октябре 1827 года А. Н. Раевский вышел в отставку, а потом за неодобрительные отзывы о правительстве его выслали в Полтаву с запретом выезда из губернии, после чего он лишь с особого разрешения смог приехать к умирающему отцу. По слухам, сделано это было за слишком откровенную связь полковника с женой графа М. С. Воронцова.
Ф. Ф. Вигелъ пишет в своих «Записках»:
«Я не буду входить в тайну связей его с Е. К. Воронцовой, но… могу поручиться, что он действовал более на ее ум, чем на сердце и на чувства… Как легкомысленная женщина, Е. К. Воронцова долго не подозревала, что в глазах света фамильярное ее обхождение… с человеком ей почти чуждым его же стараниями перетолковывается в худую сторону. Когда же ей открылась истина, она ужаснулась, возненавидела своего мнимого искусителя и первая потребовала от мужа, чтобы ему отказано было от дому».
Лишь через несколько лет А. Н. Раевскому разрешили переехать в Москву. Там он в ноябре 1834 года женился на Екатерине Петровне Киндяковой, дочери генерал-майора П. В. Киндякова. Овдовев через пять лет, он отдался воспитанию единственной дочери Александры.
А. Н. Раевский отличался острым, саркастическим умом и был близок с А. С. Пушкиным. Считается, что именно он послужил для поэта одним из прототипов для его Евгения Онегина.
А. С. Пушкин познакомился с А. Н. Раевским в начале южной ссылки, то есть в 1820 году, но их более тесное общение относится уже к 1823–1824 гг. «Не верил он любви, свободе, на жизнь насмешливо глядел», — писал о полковнике поэт.
