Русская мышеловка - [12]

Признаю, это было красиво. Гости разразились аплодисментами и приветственными криками. Свет зажегся снова, польщенный хозяин раскланивался, прижимая руку к груди.

Поросенка водрузили на стол, хозяин вооружился жуткого вида ножами. И вскоре уже все гости получили тарелки с ароматным мясом.

Потом подали штрудель, затем кофе. Когда заиграла музыка и хозяин предложил милым гостям потанцевать, я поняла, что это просто жизненно необходимо. Сергей думал точно так же — учитель музыки сразу же вскочил и галантно протянул мне руку. Ничего, что я была выше на целую голову, — новый друг танцевал неплохо. Мы скользили по залу в приглушенном свете, и я думала о том, какие странные сюрпризы преподносит порой судьба. У нас в стране Новый год — семейный праздник, все стараются встретить его с близкими людьми. Мой единственный близкий человек — тетушка Мила. Чем бы я ни была занята, где бы я ни находилась, Новый год я стараюсь встретить с ней. И вот я вдали от дома, в странной, но симпатичной компании. Музыка убаюкивала, мы вальсировали — не очень умело, но достаточно элегантно, особенно по сравнению с другими гостями. Казалось, волны музыки несут нас. Я закрыла глаза и склонила бы голову на плечо партнера, если бы он не был ровно на голову ниже меня.

Перед моими закрытыми глазами почему-то предстал полигон. А, да, помню — это первый год моего обучения в «Сигме». Мы только что выдержали довольно жесткие отборочные тесты и теперь до невозможности гордимся собой. Мы — это десять девушек в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех. Я самая младшая. Восемнадцать мне исполнилось в сентябре, и я очень этому рада. Будь я несовершеннолетней, меня ни за что не допустили бы к испытаниям.

Испытания, тесты, соревнования — это то, что я так люблю в жизни. Да, знаю, для девушки это не совсем типично — в моем возрасте полагается мечтать о принце на белом коне, в крайнем случае о карьере в престижной фирме. Но меня, Женю Охотникову, вынуждает скучать все то, что заставляет часто-часто биться сердца моих ровесниц.

Может быть, все дело в том, каким человеком был мой отец?

Генерал Максим Охотников всегда мечтал о сыне. Но у его жены было больное сердце, и после первого ребенка — девочки — врачи запретили ей рожать. Думаю, отец так и не смирился с этим. Наверное, поэтому он воспитывал меня не совсем так, как принято воспитывать девочек.

Мы жили в районе Владивостока. Отец служил в Дальневосточном военном округе. Карьеру он начинал на отдаленных полигонах. Мое детство прошло в военных городках. Иногда мы жили в таких местах, где, кроме солдат-срочников, офицеров и служебных собак, не было никого. Порой мы месяцами не видели незнакомого лица. На сотни километров простиралась тайга. По широкой реке проходила граница. Ее мы должны были охранять. Я упросила отца подарить мне щенка. Он долго держался, говорил, что это не положено. Но я уже лет в шесть умела вить из него веревки. Щенок был толстый и глупый. Я назвала его Львом. На льва он походил очень мало — скорее, на сардельку. Больше всего он любил поесть как следует и поспать в тепле у печки. Но я поставила себе задачу — сделать из него служебную собаку. Выспросила нашего кинолога, как правильно дрессировать служебного пса, и с упорством одержимого принялась обучать беднягу.

Отец в самом начале предупредил, что если мне не удастся к Новому году сделать из Льва послушного, хорошо выдрессированного пса, то с ним придется расстаться. И я старалась — кормила по часам, зажмуривая глаза и сжимая зубы, чтобы не поддаться на жалобный визг, когда мой пограничник выпрашивал печеньку. Часами учила выполнять команды. Наматывала по пятьдесят кругов вокруг казармы с щенком на поводке. Пыталась натравить Льва на кошку нашего повара.

Думаю, если бы Лев оказался хоть чуточку более обучаемым, хоть немного пригодным к службе, то мне удалось бы сделать из него что-то стоящее. Но бедный щенок был выбракован за полную непригодность, о чем я, конечно же, не знала. Отец подарил девочке живую игрушку. Но я не хотела играть. Я хотела охранять границу вместе с верным другом — моей собакой.

Отец наблюдал за мной, улыбаясь в усы. Мама кусала губы. Однажды ночью я проснулась оттого, что родители ссорятся.

— Ты понимаешь, что ты травмируешь ребенка? — шепотом кричала мама.

— Я желаю ей только добра! — отвечал отец.

— Максим, пойми, она девочка! Ей надо в куклы играть. А она спрашивает, когда ты возьмешь ее с собой в патрульный обход!

— Девочке, милая моя, тоже пригодится быть сильной.

— Ты просто никак не можешь меня простить, что я так и не смогла родить тебе сына.

— Ну, ну, дурочка моя. Не надо, не плачь.

Мама принималась рыдать, а отец ее утешал. Они были хорошей парой.

От психологической травмы расставания со Львом меня спасло то, что отца перевели на другое место службы — с повышением. Теперь мы жили в военном городке. Я даже испугалась, увидев так много новых лиц, но скоро привыкла. У меня появилась подружка — Саша. Может быть, ее родители тоже хотели мальчика?

Вместе мы провели много восхитительных летних дней, ползая по заброшенным дзотам, собирая чернику и стреляные гильзы. Однажды мы забрались на полигон, где мой отец проводил учения. Это был один из самых веселых дней моей жизни — прекрасно помню, как солдатики гонялись за нами, пытаясь удалить мелюзгу с полигона, а мы, тощие и ловкие, уворачивались и прятались, давясь от смеха. Эх, и досталось же мне вечером от отца!