Русская мать - [5]
- Еще чего! Эти походы до добра не доведут. Сначала кино, потом папиросы, потом барышни.
- Вот я и говорю - позови друзей к нам на чай.
- Хочешь сказать, что тебе нас с папой мало?
- Но мальчики в моем возрасте...
- В твоем возрасте мальчики должны слушаться взрослых.
- Тогда я попрошу папу.
- Папу оставь в покое. Папа работает, у него и без тебя забот полон рот.
- Зануды вы.
- Что за выраженья! Скажи еще, что изверги! Тебе что, плохо живется? Ты же знаешь, что ты для нас - все, ты нам свет в окошке!
- Но позвать моих приятелей все же не мешает.
- Я подумаю.
- Что тут думать, дураку ясно!
- Что ж, я дура, по-твоему? Ах, я дура? Ну, знаешь, это уж слишком.
- Леклерк славный малый, вот увидишь, и Лифшиц тоже, он читает Спинозу, Бергсона.
И Кьеркегора читает.
- Ах, читает!
- А что же еще должен делать отличник?
- Читать, но не такое! Это не по программе.
- А надо непременно по программе?
- У тебя на все есть ответ! Ну тебя совсем. Дай поцелую.
- Сперва скажи, когда позовешь Леклерка и Лифшица.
- Через месяц.
- Нет, через три дня, в субботу.
- В субботу у нас госпожа Мельц.
- Фу, от нее воняет.
- Она же хромая, бедняжка.
- А если хромая, значит, надо мыться раз в год? Или даже раз в четыре?
- Скажи, у тебя желудок как работает?
- Тебе мой желудок важней меня?
- Просто ты от него зависишь. Когда не следишь за ним, становишься злым.
- Да что ты нашла в этой Мельцихе?
- Бедняжка очень страдала. Говорит, выбросилась из окна из-за одного негодяя.
- В таких случаях лучше выслушать обоих. Может, она сама негодяйка.
- Она любит музыку.
- И жила в России, вот вы вместе и льете слезы.
- Ступай-ка займись уроками. Тебе лучше читать, чем глупости говорить.
- Я не глупости говорю, я прошу. Так позовешь в субботу Лифшица с Леклерком или нет?
- Сыночка, ты из меня просто веревки вьешь.
- Тоже мне, веревки!
- Нет, этот твой переходный возраст - сущее наказание! Переходит, переходит, никак не перейдет...
- Ты увидишь, Лифшиц очень умный.
- А вот твоя бабушка говорила: "Умный, да не разумный". А про сердце вам в школе не говорят? Господи, убьют в тебе русскую душу!
- Твоя русская душа - безалаберщина, и больше ничего.
- Ах, сыночка...
- А ты чуть что, сразу в слезы.
- Я никогда не плачу.
- Да неужели?
- Все равно это не повод для насмешек. В каком классе твой Лифшиц?
- В третьем.
- Значит, он старше тебя на год? Скоро начнет тобой помыкать. У старших с младшими всегда так. Что ты с него имеешь?
- Ничего, просто дружбу.
- Ты дружбу, а он службу, чтобы похваляться рабом.
- Он дал мне Тацита и Рейсбрука.
- Поговори о нем с отцом. Посмотрим, что он скажет.
- Ты сама знаешь что: что всякий волен сам выбирать себе друзей. Отец мне ничего не запрещает, говорит, что любой опыт имеет значение, даже заурядный.
- Скажи лучше - отец не интересуется тобой.
- Интересуется, просто не сходит с ума.
- А твой Леклерк. Что еще за клерк-шмерк? Он, наверно, сын конторщика?
- Ученого он сын.
- Тогда другое дело: блат в университете тебе пригодится.
- Значит, мне надо дружить ради блата? Да ни за что на свете!
- Видишь ли, все не так просто. Почему, по-твоему, отец работает день и ночь, а жить нам все трудней и трудней?
- Значит, велишь дружить с Леклерком, кем бы он ни был?
- Ты же все равно якшаешься с ним, пусть уж приходит. Ну а по каким предметам он отличник?
- По латыни и греческому.
- И кому нужна эта мертвечина? Западные дураки, ничему их не научили русские дела!
- Так, значит, в субботу?
- А как же госпожа Мельц?
- Ничего, отменишь. Купи ей одеколон. Авось поймет намек.
- Хочешь навязать мне своих сопливых умников, на которых смотришь разинув рот? Да у них просто есть время на чтенье.
- Ничего подобного. Просто я не хочу дружить на стороне. Хочу вас познакомить. Это и есть любить родителей.
- Сыночка, да ты у меня хитрец! Давай-ка лучше посмеемся, как раньше. Помнишь, как мы с тобой придумывали слова, а отец не понимал и злился?
- Гладивадис и партадез.
- Куступуфум балаколас стравидом.
- Мистим фалатита.
- Стидиримик варакимил.
- Это на старотурецком.
- Нет, на греко-ирландском.
- Нет, на марсианском в сослагательном наклонении.
- Вот видишь, я права: с тобой не поговоришь.
- Конечно, я же веревки из тебя вью.
- Ладно, дурачок, не вьешь. Конечно, мне нужно посмотреть на твоих Леклерка с Лифшицом. И ты молодец, сыночка, что приведешь их...
- Так надо!
- И хорошо, что надо.
- Ладно, сказала "а", говори и "б".
- Что за "б" такое?
- Кино два раза в неделю.
- Хватит и одного.
- А я буду лучше учиться.
- Ты и так учишься прекрасно.
- А могу ужасно.
- Ну что ты за балаболка!
- Кино укрепляет дух. И освежает мозги. Сама на днях говорила.
- Но у папы неважно с деньгами.
- А мы ему не скажем.
- Придется экономить на еде.
- Подумаешь, одной луковкой меньше! Я, кстати, твой лук терпеть не могу. Ты его совсем не умеешь готовить. Его надо ошпаривать кипятком.
- Уговорил, сыночка.
- А нельзя Мельциху пореже звать?
- У тебя совсем нет сердца, сыночка.
- Она оскорбляет мое понятие о красоте.
- Конечно, она не Венера Милосская. Что нет, то нет.
- И на что она тебе сдалась?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.