Русская колонизация - [44]
Землевладельцы в селах нередко вместо приходских церквей строили монастырь, который и заменял окрестному населению приходскую церковь, причем поп при монастыре бывал и черный, и белый, смотря по обстоятельствам, и даже монашествующие сплошь да рядом бывали обоих полов. Вот, например, один из таких монастырей по писцовой книге 1582 г.: «Погост Никольской в Шупче (Повенецкого уезда Олонецкой губернии). На погосте церковь Никола Чудотворец, да церковь Илья Пророк, деревянные клетцки, стоял на Царя и Великого князя земле. А церкви поставленные и церковное строенье приходное. На погосте же двор игумен Мисаило… двор проскурник черной Пахнутей, да 5 келий, а в них живут 7 старцев; да 17 келей, а в них живет 25 стариц».
Какое же действие оказали на расселение крестьянской массы все эти многочисленные монастыри Древней Руси?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны принять во внимание два факта: рост монастырских земельных владений и рост монастырских привилегий. Благодаря пожертвованиям князей и частных лиц, а отчасти благодаря покупкам, монастыри сосредоточили в своем владении огромное количество земли. Адам Климент, посетивший Москву в 1553 г., говорит утвердительно, что в это время монастырские имения составляли одну треть государства (tertlam fundorum partem toius imperii tenent monachi).
Весьма возможно, что Климент не совсем точно передал то, что он слышал в Москве. По свидетельству Горсея, Грозный в своей речи на Стоглавом Соборе указывал, что духовенство владеет третьей частью государства, следовательно, все вообще духовенство, а не одни монастыри. Но ошибка тут, во всяком случае, незначительная, ибо монастырям все-таки принадлежала большая часть в этом количестве. Данные различных описей XVI в. сильно заставляют верить приведенным свидетельствам иностранцев. Например, по описи 1586 г. в Горетовом стану Московского уезда под поместьями и вотчинами было 5780 четвертей пахотной земли; порожней и оброчной казенной земли было 8639 четвертей, а церковных земель 9422 четвертей. В Сакульском погосте Вотской пятины на 44 деревни приходилось 99 монастырских[93]. Значительная доля, едва ли не большая часть этих земель, поступала в монастырское владение пустой и неразработанной. Хотя монахи разрабатывали свои земли и личным трудом, но еще более трудом крестьян, которых им жаловали вместе с землями или которых они созывали со стороны.
Приобретая земли, монастыри обыкновенно выхлопатывали различные льготы для себя и для своих крестьян. Крестьяне, садившиеся на пустошах и угодьях монастыря, освобождались от всяких государственных повинностей на 3, 5, 10, иногда и более лет, избавлялись от подсудности местным властям и подчинялись юрисдикции монастырей, обязывались вносить подать через своих монастырских сборщиков, освобождались от уплаты виры за найденное на их земле мертвое тело, от обязанности кормить проезжающих чиновников и давать им подводы и т. д. Все эти льготы и привилегии, разнообразившиеся в каждом отдельном случае, имели, однако, одно общее действие – привлекали на монастырские земли крестьян. Благодаря этому заселилось множество пустых пространств северо-восточной Руси. В первой половине XVI в. даже в Московском княжестве были еще огромные пустыри, и в первые 15 лет пустынной жизни Сергия Радонежского к его келье вела только тропинка по лесам; но потом, по словам его биографа Епифания, люди не пощадили деревьев, образовали селения и устроили много дворов. С постоянным возвышением Троицкой обители ее окрестности быстро заселялись, так что в XVII в. здесь уже было многочисленное население.
Подобный же пример обширного заселения под влиянием монастыря представляет Белоозерский край. Это место, по словам биографа Кирилла Белоозерского, до основания обители было пусто и скудно для жизни; там был большой бор и лесная чаща, так что совсем не было жилищ. Но когда обитель Кирилла стала известной, образовалось здесь до 393 поселений. Они преимущественно возникали на монастырских вотчинах, пожалованных монастырю князьями и княгинями. Но и помимо этого в окрестностях монастыря возникали селения. Лесная и болотистая пустыня, пока не пройдет в нее пустынник и не водрузит в ней креста, представлялась русскому человеку полной страшных сил и видений, обиталищем многочисленных сонмов бесовских. Но как только войдет туда подвижник, никаких страхов более не существовало: молитва святого старца рассеивала бесовские силы, прогоняла всех демонов. Тогда уже без опаски шел туда русский человек, неся за собой топор и соху, и монастырские окрестности быстро заселялись, на деле подтверждая народное изречение: «Свято место не будет пусто».
Итак, монастыри содействовали прямо и косвенно колонизации внутренних и частью внешних пустых пространств в северо-восточной Руси в XIII–XIV вв., и, судя по приведенным данным, содействие это было значительным. Котошихин в половине XVII в. насчитывает в монастырском владении 83 000 крестьянских дворов, и это после страшного разорения и громадной убыли населения в Смутное время. Для XVI в. эту цифру непременно надо увеличить и большую часть ее отнести на счет крестьян, населявших монастырские пустоши.
