Русская колонизация - [27]

Затем соседями славян являются уже племена финские. К северу от летьголы и отчасти в смешении с ней жило финское племя ливь, давшее свое имя Ливонии или Лифляндии. Ее селения простираются приблизительно до верховьев р. Эмбаха и р. Перновы. Севернее ливи, прилегая к Чудскому озеру на западе и отчасти облегая его с востока, жила чудь или эсты. Последнее имя известно уже Тациту, который употребляет его в общем смысле для обозначения народов, населявших восточное побережье Балтийского моря. В том же смысле употребляет его и биограф Карла Великого Эгингард, сообщающий, что эсты живут в соседстве с славянами. Такое употребление названия эстов указывает, что племя это было самое значительное на северо-западе Европейской России, так что закрывало собою все другие племена. Что касается имени чудь, то оно встречается уже у писателя VI в. Иордана, который в числе подвластных готскому королю Еерманриху народов называет и Thuidos.

В XI в. при Ярославе русские стали твердой ногой в земле чуди; Ярослав после одного похода построил город Юрьев, который стал оплотом русской колонизации и русского влияния в крае. Впрочем, успехи в этом отношении были невелики, и новгородцы до самого прибытия немцев вели вооруженную борьбу с чудью, которая не только отстаивала свою самостоятельность, но и нападала на новгородские и псковские погосты и села.

На севере в соседстве с славяно-русским населением жили также финские племена. В соседстве с чудью по южному берегу Финского залива и р. Неве жило племя водь. Славяне очень рано стали проникать в землю этого народца; из летописи мы знаем, что уже великая княгиня Ольга ставила погосты, дани и оброки по р. Луге. К половине XI в. здесь образовалась уже одна из пяти волостей новгородских, или пятин, – Водская. Несмотря на то, что славяно-русская колонизация проникла в этот край, остатки этого народца и по сие время сохранились в Наровском уезде Петербургской губернии. Эта водь называет теперь себя Ugtialaiset.

В соседстве с водью на юг от р. Свири и Онежского озера и далее по р. Сухоне, Югу, Вычегде, Выше, Сысоле и Северной Двине жило финское племя емь или темь. Емь, жившая в бассейне Северо-Двинском, называлась у русских чудью заволоцкой. Что чудь заволоцкая и емь одно и то же, на это указывает и географическая номенклатура Двинского края, в которой встречаем р. Емцу, Емецкий погост, деревню Емскую и т. д. В летописях рассеяно немало сообщений о борьбе новгородцев с емью или чудью заволоцкой. Мы можем в настоящее время констатировать и результаты этой борьбы. Я уже говорил вам, что к половине XII в. новгородская колонизация распространилась по обоим берегам р. Свири, между Ладожским и Онежским озерами, охватила с юга и востока Онежское озеро и раскидалась редкими поселками по р. Онеге и Северной Двине с их притоками. Разбросанность новгородских поселков свидетельствует, что край был безопасен.

Что же сталось с емью или заволоцкой чудью, с которой шла перед этим борьба в этих краях? Емь и заволоцкая чудь, по всем признакам, постепенно отступили на запад, в нынешнюю Финляндию. Живущие там товасты называют себя Häme. Впрочем, небольшая часть еми осталась и у Онежского озера и существует там до сих пор (в уездах Петрозаводском, Лодейно-Польском). Русские называют ее чудью. Изучение языка этого народца показывает тождество его наречия с наречием товастов и, таким образом, подтверждает гипотезу об отступлении еми в нынешнюю Финляндию. Так как емь является в источниках и современных остатках своих под именем чуди, то естественно предположить, что она с чудью прибалтийской составляла одно великое племя, которое в эпоху начальной летописи тянулось почти сплошной полосой по берегу Финского залива, р. Свири, Онежского озера, по бассейну Двины, полосой, с северо-запада ограничивавшей область славяно-русской колонизации. Такое направление оседлости чудского племени не было, однако, исконным. До расселения славян чудское племя распространялось от берегов Финского залива к юго-востоку по Западной Двине, верхнему Неману, Березине и по верхнему Днепру до Припяти включительно. Так, по крайней мере, можно заключить по курганным раскопкам, открывшим распространение чудских могил. С этим вполне сходится и известие Иордан о том, что чудь была подвластна готам, которые господствовали в южной России. Но едва ли чудь до прибытия славян распространялась так далеко на север, как мы видим по Начальной летописи и современным ей источникам. Туда она передвинулась, по-видимому, вследствие натиска славян и кривичей, которые заняли часть ее земли по бассейнам Днепра, Западной Двины и озера Ильменя. Если так, то и борьба новгородцев с заволоцкой чудью является продолжением давнишней борьбы, которую вели славяне с чудью.

С распространением славяно-русской колонизации в Обонежье соседями русских сделались корела и лопь, жившие около Онежского озера на северо-восточных берегах его и далее на запад по всей средней и северной Финляндии. Лопь называлась иначе сумь, на своем языке – суомалайзет – озерные люди. С распространением славяно-русской колонизации в Заволочье, в Двинском крае, соседями русских стали пермь, жившая по Вычегде и верхней Каме, и печора, жившая в бассейне верхней Печоры. Из данных более поздних источников видно, что названия эти относятся к зырянам и пермякам, которые и по сие время существуют в этих странах. В рассматриваемое нами время, т. е. до нашествия татар, русская колонизация еще не распространилась на земли Пермскую и Печорскую. Новгородцы ходили туда за данью, но не устраивались на постоянное жительство. Кроме мехов, пушных зверей, в Пермской земле добывалось золото и серебро, и благодаря этим богатствам норманнские викинги уже давно посещали эту страну. В своих сагах норманны насказали много баснословного об этой стране, которую они называют Биармия. При сборах дани с перми и печоры, новгородцы дошли до самояди и югры. Самоядь жила от Мезени до Урала, далее на восток в расстилавшихся по берегам Ледовитого океана тундрах, т. е. там, где и теперь живут самоеды. Что касается югры, то из сопоставления указаний с данными топографической номенклатуры оказывается, что югра обитала на верхней Вычегде и верхней Печоре и далее за Уралом между Сосьвой и Тавдой. В конце XI и в начале XII вв. и она стала в даннические отношения к Новгороду.